Продолжаем подслушивать!

Стоит закрыть глаза, и под веками, сотканный из чужих и собственных воспоминаний, предстаёт Суледин во всём его гротескном величии. Твердыня терпения строилась руками тысяч рабов, как неприступная осадная крепость, но со временем превратилась в очередной сгнивший памятник непомерной гордыне, с десятком алтарных залов под трёхэтажными окнами.

Отвратительно.
Торий

Огромный язык пламени взметнулся ввысь, поглощая остатки деревьев и травы, превращая опушку леса в демоново пекло. Воздух был пропитан запахом обугленной материи и смрадом догорающих тел. Грандин, теперь обернувшийся демоном гнева полностью, стоял посреди этого жуткого зрелища, его глаза пылали неестественным огнём. Он был чудовищем, созданным из ярости и боли, и его присутствие было подобно проклятию, наложенному на этот мир, — как если бы так можно было оправдать гневливую волю суровой справедливости.
Грандин

— Два варианта. — Отчеканил Дракс, переходя с шепота на тихое рычание. — Я прикладываю вас об эту стену чуть сильнее и выполняю заказ вашего мужа или с этого момента вы молчите и делаете что я скажу.
Дракс

Монстр, назвавший ее сестрой, нес на эмалях пылающий меч. Но он не был храмовником. Даже человеком не был, это Евангелина понимала ясно. Даже герб ордена на нагруднике — и тот был похожим, но иным, словно обугленным тем красным пламенем, которыми полыхнули его глаза, когда увидев, как де Брассар выхватывает меч, гротескная фигура, обескураженно замерев на секунду, двинулась вперед.
Евангелина де Брассар

Если бы не рыдания маленькой Годы, он бы уже улепетывал через лес, перепрыгивая валежник и просекая бурелом, но... Его пригвоздило к месту тяжелой лапой безрассудной... да даже не порядочности, и тем паче не смелости, а какой-то инстинктивной силы, велящей ему хотя бы пробовать защищать маленькую, недавно начавшуюся жизнь, давать ей шанс стать вырасти и выбрать — сохранить благодарность и через нее обрести какое-то благородство, или повторить путь взрослых, став такой же грубой мразью. А Джитанн всегда цеплялся за свои удачу и оптимизм — чтоб не свихнуться.
Джитанн

Решение уже озвучено. Самин выдыхает, смаргивает скопившийся на ресницах пот и резко подбирается к Кассиму, цепко хватая его здоровой рукой за предплечье. Сжимает как коршун добычу и смотрит прямо в глаза, пытаясь донести, убедить дурака наконец, что на этом всё. Дальше этой точки она их души не потащит.

— Восстановите завал при входе. Надёжно. — В словах нету уже ни ленцы, ни игривости, ни раздражения. Ни-че-го. Только сухость фактов, которые Кассим должен… Нет, обязан воплотить. — На пляж больше не суйтесь и при первых признаках заражения…
Самин Мортель

Понаблюдав некоторое время за красной тварью и робкими попытками храмовников ударить её клинком, Айдан осознал, что нужно действовать творчески.

Айдан Кусланд

У слов хозяина был какой-то странный привкус: медовый, но горький. Почти инстинктивно Шая чувствовала, что происходит что-то странное. Не плохое — совсем нет — но определенно выходящее за рамки ее обычных детских будней.
Шая

Колдовство Самин взрезало пространство, как хорошо наточенный клинок. На мгновение Табриса словно забросило одной ногой далеко далеко назад — на другие Тропы, бок о бок совсем с другими людьми. Всего на мгновение. Потом мир снова завертелся, ускорился и хрустнул чужими костями в челюстях Вэс, зазвенел в воздухе магией Шалы, закашлялся голосом Квилла и захохотал во все горло каркающей интонацией Карлах.
Дарриан Табрис

Добежавшие, наконец, наемники, застали эпичную картину: гном отчаянно мордовал булавой неподвижно застывшую над землей, уже в прыжке, красную львицу. И не менее отчаянно матерился.
Луна

С так называемой Инквизицией на юге она уже работала. Не напрямую, но так или иначе — в основном, через агентов Сестры Соловей, а с теми, как выяснилось впоследствии, по наводке Тессы и Мария. Мир пускай и казался огромным, на самом деле был тесной каморкой. Стоило ли удивляться тому, что старые знакомства давали о себе знать самым неожиданным образом. Один убийца магов рекомендует другого убийцу магов — вот такой извращенный птичий рекрутинг.

Октавия

— На мой голос! Плешь, уводи эльфийку! — единственная осмысленная фраза Гримма быстро утонула в очередном крике ругани. Гном увидел, что кошка застыла, перешёл в наступление, намереваясь не то сдохнуть героем, не то выжить сапожником: в эту атаку он вложил всю душу.
Гримм Железнобокий

Море. Бескрайний простор, искусственно запертый в портах, огороженный цепями и буями. Зачастую, спокойное, как послушница в Церкви, а иногда и беснующееся, как огры из рассказов местных. Сколько секретов таит эта пучина — не сосчитать. Сколько похороненных амбиций, прерванных судеб, утаенных сокровищ. Бесконечная глубина, бескрайняя даль. Ласкающее тепло. Обжигающий холод. Отрезвляющий. Пробуждающий от пут сна.
Кассим