...
- ты меня по голове похлопал?
- неловко как-то?
- неловко. но я не просила останавливаться.
...
Уоррен — это коктейль доброты и тепла, приправленный щепоткой альтруизма; лучик света, чудом пробившийся сквозь грозовые, мрачные тучи. То, что катастрофически необходимо в минуты отчаяния.

Он руку помощи протягивает, крепкой хваткой держит, не позволяя с высоты свалиться в кромешную пропасть, и ничего не просит взамен - не умеет иначе.
Игра "ты - мне, я - тебе" совсем не в его стиле.

Лора прикосновений не терпит - кожу неприятно саднит, как после продолжительной борьбы, оставившей на память большое количество глубоких ран, что ещё не успели затянуться. Хочется сразу отпрянуть, залезть в броню и скрыться ото всех, чтобы никто не трогал.
Но Уоррен - не все.

Рука совсем легко, едва ощутимо похлопывает по голове; он бы обнял, да только Лора запретила – сломано несколько рёбер, плечевой сустав повреждён (не сломала, возможно, отделалась вывихом), а регенерация не настолько хорошо справляется, чтобы за считанные секунды вылечить тело от серьёзных травм.

Он настоящий, он ж и в о й; Лоре такой никогда не стать, даже с его помощью, но она отчаянно пытается открыться и зажечь свет в своей душе - в том месте, где уже давно образовалась непроглядная пустота.

Они как чёрное и белое.
Как день и ночь.
Как свет и тьма.

Возможно, противоположности действительно притягиваются.

---

:: Я понимаю, что у заявки мизерный шанс получить отклик, но не могу не попытаться.
Их отношения никогда не были нормальными: Лора глубоко травмирована, Уоррен, вероятно, тоже борется со своими внутренними демонами.
Они никогда не ссорятся – предпочитают решать проблемы на берегу, спокойно всё обговаривая. Это те самые «правильные люди в неправильное время», будущего у их отношений нет, но зато у них может появиться много счастливых моментов, о которых они будут вспоминать с нежной теплотой.
Давай вместе создадим эти воспоминания?

Пишу чаще всего длиннопосты в неспешном темпе, насчёт скорости в рамки не вгоняю и не тороплю – пиши когда есть возможность. Обожаю подкидывать фандомные мемы и новости, баловать графикой и делиться плейлистами.

Внешность менябельна, наброски на хэды имеются, дальше можем их вместе развить. Да и в целом я открыта к обсуждению, так что прилетай сразу в лс (не бойся, не поцарапаю). 

Пример моего поста

Грудь то медленно вверх поднимается, то резко вниз опускается, полностью опустошая легкие. Лора крепко веки сжимает и всё своё внимание концентрирует на дыхании – маленький приёмчик, которому научилась от своего сенсея ещё в стенах Полигона: сосредоточься на своём дыхании и обретёшь спокойствие. Насчёт спокойствия она, разумеется, не уверена, но избавиться от тревожных мыслей – хотя бы на некоторое время – у неё должно получиться.

Раз. Вздох.
Два. Выдох.
И так снова и снова.
Метод помогает, и через некоторое время девочка проваливается в царство сна. В кромешной, непроглядной тьме кто-то протягивает Лоре бледную, абсолютно лишённую жизни руку, крепким кольцом обхватывая тонкую девичью кисть. Не вырывается, не кричит, а послушно идёт следом за безликим путеводителем, игнорируя внутреннее чутьё, истошно вопящее, предупреждающее, что ничем хорошим это не закончится. Рука хватку не ослабляет, тянет за собой, уводя как можно дальше в темноту. С каждым шагом ноги становится тяжелее переставлять, словно они кандалами скованы; в зыбучие пески всё глубже затягивает, но Лора не сдаётся, идёт вперёд до тех пор, пока ступни не начинают проваливаться во что-то вязкое – только тогда она падает на колени, руками упираясь в землю. Безмолвный спутник больше не преследует, теперь она осталась одна (по крайней мере, так ей кажется). Ладони от пола отрывает и пытается смахнуть со лба выбившуюся прядь волос, но не получается – к влажной коже всё прилипает. Хочется избавиться от грязи, ладони потерев о землю или о грубую ткань одежды, но становится только хуже: непонятная густая влага укрывает собой всё больше тела, впитываясь в каждый миллиметр кожи, медленно перетекает от кончиков пальцев к локтю, а затем мелкими каплями падает на пол, усеивая землю россыпью тёмных созвездий.

Теперь Лора видит: её руки пропитаны кровью женщины, у тела которой она навзничь упала и до сих пор не нашла в себе силы подняться; той, что вырастила её и – в отличие от остальных – относилась как к ребёнку, а не бездушному оружию. Стеклянные глаза Сары смотрят сквозь девочку, на приоткрытых губах застыл безмолвный крик, пальцы в надежде тянутся к ней, словно ещё чуть-чуть, и прикоснётся. Но Сара не оживёт – Лора это прекрасно понимает. На груди у доктора Кинни виднеются чёткие отметины, растёкшиеся алыми пятнами по всей одежде – они не уменьшаются, наоборот с каждой стремительно ускользающей секундой становятся всё больше и больше.

По щекам тонкой влажной дорожкой стекают слёзы и капают на землю, смешиваясь с тёмно-бордовой кровью – вот что бывает, когда Икс-23 теряет над собой контроль.
Кто-то в итоге страдает.
Так происходит каждый раз.

Рука мёртвой женщины резко дёргается под неестественным углом, стальной хваткой сжимая ладонь и заставляя заглянуть в глаза. Сара впивается взглядом в лицо Лоры, но от былой теплоты и нежности ни следа не осталось – сейчас там холод, злость, презрение. Всё что угодно, но только не та привычная доброта, за которую она из последних сил, как за спасательный круг, цеплялась в моменты отчаяния. Женщина беззвучно, одними губами проговаривает слово, заставляющее Икс-23 застыть на месте.
«У-бий-ца»

Уже готова истошно завопить, позвать на помощь, но вместо этого вырывается из цепких лап своего ночного кошмара, открывает глаза и видит перед собой обеспокоенную Пыль – девушку, которой не посчастливилось оказаться её соседкой по комнате. Должно быть, Кинни действительно кричала во сне. Хочется заверить, что всё в порядке и ничего страшного не случилось – наверняка всем снятся до ужаса реалистичные кошмары, от которых по телу дрожь пробегает. Но только когда начинает протягивать руку Сурае, понимает, почему соседка так странно себя ведёт: меж пальцев поблескивают острые лезвия – когти уже наготове, так и норовят проткнуть чью-нибудь плоть.

Объяснить бы, что она не хотела этого, да во всём обвинить инстинкты, над которыми Лора не в силах совладать, но оправдания вместе с извинениями – такими чуждыми и незнакомыми – комком застревают где-то в горле и в конечном счёте не слетают с уст. Ей хочется сквозь землю провалиться, скрыться, испариться – всё что угодно, лишь бы не пересекаться с Пылью, поэтому она немедля думая встаёт с кровати, забрасывает на плечо рюкзак, второй рукой хватает старую куртку и поспешно выбегает из комнаты, оставляя Сураю в полной растерянности.
Стремительно проносится по лестнице, минуя холл вылетает из школы и в мгновении ока оказывается на улице. В ранних подъемах есть свои плюсы: никто не поймает за руку и не спросит, куда она собралась с утра пораньше. Ни в стенах школы, ни за её пределами ни души, словно время на какое-то короткое мгновение остановилось.

Кинни подставляет лицо сентябрьской утренней прохладе – свежий воздух как минимум поможет привести мысли в порядок. Она не знает куда идёт, ноги на автомате ведут по протоптанной тропе к укромному месту, где её никто не найдёт. Бросает на землю рюкзак, в котором уместились все её вещи: пара сменных футболок, потрёпанная книга «Пиноккио» и скомканный листок бумаги. Это всё, что ей нужно; тот самый багаж, который готова пронести за собой через всю свою жизнь. Сама присаживается рядом на траву и делает глубокий вдох, наполняя лёгкие свежим воздухом. Здесь – в окружении деревьев и щебета птиц – ситуация не кажется такой ужасно гнетущей. Глядя на скрывающуюся в кроне листвы бледно-оранжевую полоску рассветного неба, Лора пальцем костяшки потирает: то место, откуда ещё несколько минут назад торчали два острых адамантиевых клинка. Трёт сильно, пытаясь избавиться от глубоко въевшейся грязи; её руки чужой кровью пропитаны, от которой никогда не получится очиститься.

Может, она напрасно пришла в школу, ведь это было так глупо с её стороны – надеяться, что ей помогут, рискуя при этом жизнями других. Прошёл лишь день с того момента, как она абсолютно потерянная и сбитая с толку появилась на пороге с зажатым в кулаке письмом; буквально вчера ей предоставили крышу над головой, и за столь короткий срок Кинни уже успела напасть на свою соседку по комнате. Все, с кем она так или иначе пересекается, в конечном счёте страдают либо от её рук, либо по её вине. Пожалуй, цена у этого эксперимента слишком велика. Возможно, всем было бы лучше, если бы она прямо сейчас взяла все свои вещи и ушла прочь, никому ничего не сказав.
Но что-то всё же заставляет остаться.

Лора из рюкзака достаёт свёрнутый листок бумаги и в очередной раз взглядом пробегается по расплывшимся буквам; крепче пальцами сжимает письмо и вчитывается в каждое написанное слово, словно это ей поможет отыскать ответ к сложной головоломке. Этот небольшой клочок бумаги – всё, что осталось в память о Саре. Вероятно, она не просто так направила девочку к Логану: верила, что ещё есть шанс обрести давно потерянную человечность.
Смятение безжалостно душит, невидимой верёвкой сдавливает шею – Лора на перепутье и не знает, что ей делать дальше.

имеется более развернутая часть всего этого – отправлю в лс) а так кратко по фактам:
✘ знали друг друга с самого детства (у Ноттов летний особняк в Италии, откуда родом Забини?)
✘ в Хогвартсе дружбу продолжили; хотя курсе на третьем чуть разошлись по своим компаниям девочек-мальчиков, но ближе к старшим курсам снова сблизились, отчего поползли слухи, что они вместе (они не опровергали), и часто "парочка друзей" попадала в центр внимания
✘ на седьмом году обучения Фрида влюбилась в Люциуса (сюрприз!), и Малфой ответил ей взаимностью (как к этому стал относиться Ник?)
✘ Нотт поддержал Фриду, когда Люц разбил-таки ей сердце, решив жениться на Нарциссе (она на зло выскочила замуж, и первую брачную ночь Ник и Фрида провели вместе за разговорами в летней беседке её нового дома)
✘ через пару лет после школы (или позже?) знакомая татуировка появилась у Ника на внутренней части предплечья левой руки – Фрида не поддержала его в этом (она против их политики чистоты крови), но не стала устраивать разбор полетов (хотя Люцу за подобное сильно досталось)
бонус: как на счет суда, возможного попадания в Азкабан (но. конечно, нет)? обещаю позаботиться о сыне
✘ когда Ник женился на их общей знакомой, Фрида вышла замуж во второй раз (первый муж погиб при невыясненных обстоятельствах – у неё на руках мелькали синяки после замужества, а и у тех обстоятельств знакомые всем инициалы – Л.М.)
✘ продолжая историю "черной вдовы", Фрида потеряла второго мужа из-за болезни (да-да, он сам), а вот с третьим разобралась в состоянии аффекта, потому что он напал на её ребенка (у Ника в это время погибла жена, он остался один с сыном – любил ли Ник жену? Фрида думала, что да)
✘ кстати, Ник – крестный отец Блейза, а Фрида – крестная мать Тео

❋ профессия и то, как Ник развивался после школы, абсолютно на вас – но я всегда готова вместе подумать!
❋ внешность: пока в раздумьях, но, может, вы прочитали и появились идеи?)
❋ по характеру Нотт мне видится отличным и умным переговорщиком и в какой-то степени типичным самоуверенным представителем семей из списка 28 (шик-блеск-роскошь-красота-кровь-безумие и целая казна сарказма?)
❋ изначально я задумывала их отношения как близкие-дружеские, но если вы захотите добавить вагон стекла и разогнаться до "ты должна быть со мной, Фрида", то я поддержу этот вариант (и Люц тоже! от этого будут зависеть ваши с ним отношения – так что приходите в лс и к нему)
❋ комфортная по ритму игра – договоримся, посты от 5-6к (могу меньше-больше), буду рада почитать ваш пост и ваше мнение о Нике (лс, а дальше можем в тг)
❋ всё обсуждаемо, очень жду!

зарисовка-пост о том, какие они

— Зачем ты это сделала, Фрида? — Летняя беседка в старом родовом поместье освещена десятками полурастаявших свечей. На улице – глубокая ночь и вязкая тишина. Нотт сидит, откивнувшись на мягкую резную спинку лавки, и рассматривает новоиспеченную чужую жену в длинном белом платье.
— Так было нужно. — Бокал красного сверкает в её руке ярче обручального кольца, аккуратно оставленного на белой нетронутой никем салфетке. Забини зажмуривается и делает один маленький глоток. — Не вкусно.
— Нужно кому? — Его ухмылка плешивит недовольством и презрением. Он быстро тянется вперед, меняя её неправильное вино со своим стаканом с огневиски. —  Возьми это. —  Ему не нравится, когда ей плохо.
— Мне. Ты же знаешь, что случилось. — Во рту горчит от крепкого напитка и боли, что рвотными позывами тянется от самого сердца. — Спасибо, это лучше. — Грусть в её покрасневших глазах становится стеклянной. — Я всё сделала правильно. В конце концов, мне удалось выбрать самой, и пускай Руфус и не самый талантливый в мире волшебник. Он хотя бы меня любит.
Нотт кривится на последней фразе и пробует захваченный у неё напиток. Действительно, так себе. И он тоже её любит. По-своему, но всё-таки.
— Ну, по крайней мере, ты точно испортишь этим настроение Люциусу.
— Не произноси его имя!
Беседку заполняет тихий густой смех Николаса Нотта и недовольное сопение Фриды Забини. Их пристальные взгляды какое-то время сверлят друга друга, и она отворачивается первой.
— Зачем ты, вообще, пришел?
— О, кстати, да, — под ногами хрустят сухие листья, — я же ведь явился к тебе по делу.
В обычное спокойное время Фрида любит эту его самоуверенную улыбку, знает, что за ней всегда следует что-то интересное. Но сейчас ей хочется выпить ещё огневиски, лечь на мокрую траву в дальнем углу пока что неизвестного ей сада и громко плакать, потому что всё это больше цирковое представление, чем настоящая жизнь. Малфой скоро женится на другой, и всё, что ей пришло в голову, это выскочить замуж первой за того, кого раньше всегда отвергала.
— Ну-ну, что за грустное выражение лица? — Нотт вальяжно оказывается рядом, обхватывает двумя пальцами её подбородок и поднимает его вверх. — В конце концов, сегодня твоя первая брачная ночь. Обычно люди это время проводят интереснее. — Совершенно непонятно, смеется ли он над ней или просто рассказывает очередную историю.
— Спасибо, что напомнил. — Фрида недовольно убирает от себя его руку, замечая, как на его шее небрежно висит развязанный галстук-бабочка, и шумно вздыхает, снова встречаясь с ним взглядом. — На самом деле, я рада, что ты пришел. — Её секунду назад самоуверенная интонация испаряется.
— Я знаю. — Ему удается сдержать улыбку. — Иди сюда. — Ник резко хватает её за руку и уверенно тянет на себя, придерживая за талию.
— Ник, ну что ты делаешь? — Уставший возглас сопровождает упавшую прядь на её лицо. Фрида нервно сдувает её в сторону.
— Пытаюсь спасти ситуацию. — Здесь улыбка оказывается проворнее, и Нотт поправляет прическу бывшей невесты, нежно проводя теплыми пальцами по её шее и ниже по плечу. — Знаешь, тебе очень идет это платье. Эти длинные кружевные рукава – весьма пуританское для тебя решение, но что-то в этом есть.
— Серьезно? Ты собрался обсуждать со мной моё платье?
— Нет, я хотел сказать, что ты очень красивая, Фрида.
— За это спасибо. — Галстук-бабочка оказывается в её руке, и она начинает задумчиво сжимать его в ладони. — Так какое у тебя было дело?
— Что? — Нотт внимательно разглядывает её, попутно аккуратно поглаживая её поясницу.
— Ты сказал, что явился ко мне по делу.
— А. — На его лице мелькает замешательство. — Точно. — Пару взмахов волшебной палочки, и в беседке появляются звуки классической музыки.
Фрида непонимающе улыбается.
— Ты чего?
— У тебя был отвратный первый танец.
— Слушай, у меня был, в целом, отвратный день. И даже месяц. — Слова похожи на колючее рычание.
— День и месяц я уже не исправлю. А вот танец. Давай переделаем. — Ему никогда не нравилось быть вторым ни в достижениях, ни в любви, ни в танцах. Ни в чем. Но здесь срабатывает исключение из правил. Николас обязан её спасти.
— Он же уже был.
— Мы его отменим.
— Нотт! Я не.. — Фрида замолкает, когда он снова внезапно хватает её за подбородок и крепко сжимает, притягивая к себе.
— Танцуй. И ничего не бойся. Поняла?
Забини молчит, даже не стараясь пошевелиться. Всё сегодня странно и совсем не так, как обычно.
— Ну? — Нотт звучит требовательнее, чем задумывалось.
— Поняла. — Ей хочется снова сказать ему большое спасибо за то, что не оставил её одну. И сейчас стоит рядом и пытается как-то развеселить, хотя сам явно зол. Но вместо этого она опускает голову на его грудь, сжимает его за пояс и позволяет увлечь в танец. Пускай не первый, но точно тот самый настоящий.

поломанная кукла смотрит в собственное отражение, осколками боли на дне зрачка. ладонью по изломанным ребрам и сорванным крыльям. Аврора ландышами расцветает и утренней росы ароматом одурманивает. так легко положила конец собственной жизни. он нашептывал ей: прыгай, сорвись в пропасть моя девочка. да, вот так, смелей. отравлена собственными мыслями, уязвима и грозится сорваться. не удержится, за голову хватается, кричит, а любящий брат лишь сильней к себе прижимает, имя "Аврора", с уст его срывается. она любила, так сильно проваливалась в омут собственных чувств, что не заметила как тонет. как прилив, что нес ярке краски любви, превратился в шторм пропитанный ненавистью в каждой своей капле. Рора презирает, Рора горло разрывает и Элайджу убить желает.

"дорогой Никлаус, мы ведь любили друг друга." все давно кануло в Лету. забыто, забито, стерто и выскоблено уродливыми шрамами по венам. брат Тристан, единственный человек на всем свете, что не бросит, не предаст любовь твою. он заботой душит, а ты и рада быть в тисках. свободы не ищешь. мягкую улыбку на лицо клеишь уродливым клеймом де Мартель. ты и он, одни против всего мира, так было тысячу лет назад, так случится и теперь. глупый Люсьен, влюбленный мальчишка конюх. он своими знаками внимания лишь сильней напоминает о твоих поражениях. руки его нежно касаешься, услаждая эго. ласкаешь, лелеешь, про себя лишь один вопрос задавая: почему Ник так не может. ведь не твоя в том вина была. это все Элайджа. треклятый брат, что разлучил вас. развел по разным дорогам. Ребекка, твой сир и условная зацепка за реальность. защитить ее от междоусобиц и чертового предсказания. пусть все Майклсоны падут, сгинут и будут уничтожены. лишь одна Ребекка достойна спасения. она мир найдет на дне океана, в целости и сохранности.

---

Рора шикарна. от себя могу обещать интересное взаимодействие и твои любимые интриги. ты меня ненавидишь, а я считаю это до безобразия милым. ты безумна, ты опасна и ты сломлена. ну прекрасное же сочетание. тем более что в 2029 году, ты глава триады, и уже выловила своего брата из океана. а тут и мы воскресли, вот же досада, игра то не закончена

Пример моего поста

THE VENGEFUL ONE
х disturbed х

[indent] неудобная правда, обнаженной фигурой ластится под боком твоим. скалится обнажая белоснежную улыбку. хватит, и так знаешь что забить решил. слишком уязвлен жизнью, чтобы продолжать давить на горло собственного морализма. шестеренки давно сломанные, скрипят под пальцами твоими, а ты лишь ухмыляешься. вопросы из разряда "зачем" и "почему", пылают алыми буквами, складываясь в имя "никлаус". заебался чинить поломанные игрушки, что давит он пятой не раздумывая. закончился супер клей, идеи и всяческое желание. последнее выдохлось как пузырьки из бутылки шампанского, что забыли закупорить после вечеринки, и забросили за диваном. всему приходит конец, а джия была финишной линией твоего прощения. ее скрипка, теперь одиноко пылилась на полке между кантом и декартом. вычурно пошло на твой вкус, но другого не нашлось в тот момент, когда ее тело тлело под пеленой зловонного керосина, а марселас в знак памяти о ней, вручил тебе сей музыкальный инструмент. именно по нему ее пальцы скользили задевая струны твоей души некогда. 

[indent] большие миндального цвета глаза, парализованные приказом никлауса, стали щелчком рубильника, после которого банальные запреты самому себе, утратили всяческий эффект. к чему жертвовать личным эгоизмом в угоду того, кто не ценит этого вот уже тысячу лет. как-то хейли сказала, что никлаус тебя не заслуживает, а ты лишь улыбнулся сему наивному выпаду. но сейчас, ты даже проникся этой вскользь брошенной мысли. она неплохо так оформилась в шлейф белоснежных волос на твоей подушке. в аромат духов молоденькой ведьмочки сифона, что будоражила мысли тысячелетнего калеки. оставить сие чудо природы себе и не делиться. побыть какое-то время в среде, где не нужно бегать и подчищать за братом, приятная отдушина на краткий отпуск. ведь ты четко осознаешь, что все это не продлится вечно. однажды гибрид постучит в дверь твоего лофта и будет как дерзкая бабка, перекладывать вину на тебя, хотя сам не может дотащить свою авоську до дома, ибо макарон набрал килограмм пятьдесят и в одни зубы не ухватить. нику всегда нужен его старший брат [partners in crime, как бы он там не выебывался], а ты просто ебать как устал от этого. тебе нужна пауза и что-то хорошее в жизни да приятное

[indent] разумеется отдых от семьи не может длиться бесконечно и брат что ворвался в твой лофт, тому прямое подтверждение. — как всегда без приглашения. тысяча лет, манер ноль. не изменяешь себе ни в чем. — сидя в углу дивана, закинув ногу на ногу, а руку вальяжно вытянув вдоль спинки, ты даже от книги поленился отвлечься. как бы — а зачем? чтобы услышать очередной стук бисера о приличной стоимости ламинат, что ты недавно тут выложил. стильный ремонт лофта занял какое-то время, но тебе нравилось работать руками. это отвлекало от навязчивых мыслей, а с тех пор как матушка покопалась в твоей голове и ебанула со всей дури по петлям красной двери, с психикой частенько становилось слишком нестабильно.

[indent] — тебе же не надоело притворяться, будто хейли не пометила все кусты в округе нового орлеана по твоей вине. — буднично лизнув подушечку пальца, перелистываешь страницу, так и не одарив брата своим тяжелым взглядом. казалось бы заслужил, но ненавидеть и презирать, слишком энергозатратно, а ты сегодня слишком в ресурсе, чтобы одаривать никлауса энергией. и потом, он и сам без труда нашел твой бар и почувствовал себя как дома. видимо стоило переехать в другой город, а не на отшиб. быть может утомительная поездка, заставила бы майклсона забыть твой адрес. хотя, зная какой занозой бывает клаус, рассчитывать на подобную леность, видимо не придется.

[indent] стоило затронуть твоих потомков, как ты прикрыл книгу и наконец-то соизволил взглянуть на предмет беспокойства. никлаус выглядел полным сил. заведенным на очередные необдуманные поступки, после которых у тебя будет болеть голова еще месяц. наверняка кто-то погибнет. кто-то совершенно незначительный на первый взгляд. что потом это все выльется в очередной кризис семьи Майклсон [НЕТ, НАХУЙ, НЕ ХОЧУ]. возвращаешься к книге, которую по большому счету не читаешь. но лучше уж смотреть на рандомные буквы, нежели в вероломные глаза, что не удосужились за все это время, банально извиниться. — волнуешься что тристан украдет твою корону? я бы не беспокоился на этот счет, вряд-ли кто-то способен поднять ее. настолько она велика. — слегка приподнявшись с места, театрально вздымаешь книгу чуть вверх и с гулких хлопком закрываешь. уложив издание на стол, подцепляешь сигарету, что лежит в пачке рядом и неторопливо прикуриваешь.

[indent] вздрюченость никлауса, просачивается наружу. хотя скажем так, брат никогда не был мастером маскировать свой гнев, особенно пред тобой. в какой-то момент, бытие эмоциональной помойки, прилипло к тебе аки ярлык. вместе с лакеем, приспешником и миньоном. выпустив серые клубы дыма, поднимаешься на ноги и направляешься к столику с напитками. брат кидает очередную фразу, приукрашенную излюбленной пассивной агрессией. жест столь излюбленный и затертый, что не находит отклика кроме пустого "ХМ". открыв графин с бурбоном, отливаешь себе чуть меньше половины стакана. — тристан со своим кружком "вычурных", заприметил меня приглашением на бал "неясытей". я не мог отказать себе в удовольствие и посетил его. — заливаешь его в себя залпом. глотку приятно обжигает, растекаясь по пищеводу. — но объект того что мне поведали, оказался мало приятным. — хоть события после и подсластили горькую пилюлю.

[indent] вернувшись на мягкое и удобно расположившись, ты тянул никотин, наслаждаясь каждой секундой. обсессия была столь приятна, что все остальное не выкручивало тумблер огорчения на максимум. — его ведьмы показали мне предсказание, в котором были все мы. и если это не обман, то будущее не сулит нам ничего хорошего. ни тебе, ни мне. — стряхнув пепел, крутишь сигарету в руках, завороженно наблюдая за тем, как тлеет ее кончик. — тристан заявил что приехал в новый орлеан, чтобы защитить своего сира. разумеется я не поверил ему ни на миг. он что-то задумал . . . и не он один. если в уравнении присутствует тристан, то и аврора с люсьеном не остались за скобками. — грубо тушишь бычок о пепельницу, отряхивая ладони после. — учитывая что мы с ними сделали в свое время, не думаю что эта троица преисполнилась теплыми чувствами к нашей семье.

старшая сестра. в нашей семье это пожалуй больше клеймо, нежели повод для гордости. тяжело тянуть на своем горбу, целую свору убийц и безумцев. пожалуй, большинство бы ужаснулось такой перспективе, но только не ты. ты, моя дорогая сестра, грезила обрести семью. холодными ночами, кончиком носа в ароматную солому уткнувшись, надеялась что мама услышит, что мама придет. мама ведь непременно найдет? ведь так? но время шло, существование бок о бок с теткой Далией, было невыносимым. а мама так и не пришла. вообще никто не пришел. отец, любимый папочка, благородный викинг Майкл, разрушил всю свою семью, во славу тебе одной. своей самой любимой и единственной Фрейе. малышке с золотом в волосах и чертенятами в глазах. юная ведьма, что каждый день, на протяжении тысячи лет, пыталась вырваться из оков рабства собственной тетки. думаю именно с твоей истории однажды написали "рапунцель". вернемся к насущному. наконец-то явившись как Мэри Поппинс на порог, тебя приняли мягко сказать прохладненько. от одного лишь взгляда Никлауса, ад покрылся льдом. ваше противостояние могло войти в историю, если бы хоть кто-то его протоколировал. ты стоически вынесла тонны недоверия и вагоны оскорблений. нашла подход к каждому и осуществила мечту всей жизни — стала старшей сестрой семьи Майклсон. смелая, мудрая и отчаянная. гремучая смесь в чане смертельной опасности. ты опасный противник, и один из самых мощных союзников. древняя ведьма рода Майклсон, с накопленными веками знаниями. самыми ветхими от старости гримуарами и неординарным подходом к делу. ты не раз уже доказывала, что переходить тебе дорогу, чревато. ровно так же, как и вредить твоей семье

---

мы все очень любим и ждем сестричку. играем по временам наследий, так что судьбу свою накрутить ты можешь как тебе захочется. жена и сын не обязательны, но возможны. все чего твоя душа пожелает. а мы с своей стороны обещаем любить и баловать вниманием. ах да, мы тут все такие нетрадиционной наружности и с ебанцой. любим ломать канон и не ограничивать фантазию. надеюсь ты любишь комер, но если что, она менябельна

Пример моего поста

THE VENGEFUL ONE
х disturbed х

[indent] неудобная правда, обнаженной фигурой ластится под боком твоим. скалится обнажая белоснежную улыбку. хватит, и так знаешь что забить решил. слишком уязвлен жизнью, чтобы продолжать давить на горло собственного морализма. шестеренки давно сломанные, скрипят под пальцами твоими, а ты лишь ухмыляешься. вопросы из разряда "зачем" и "почему", пылают алыми буквами, складываясь в имя "никлаус". заебался чинить поломанные игрушки, что давит он пятой не раздумывая. закончился супер клей, идеи и всяческое желание. последнее выдохлось как пузырьки из бутылки шампанского, что забыли закупорить после вечеринки, и забросили за диваном. всему приходит конец, а джия была финишной линией твоего прощения. ее скрипка, теперь одиноко пылилась на полке между кантом и декартом. вычурно пошло на твой вкус, но другого не нашлось в тот момент, когда ее тело тлело под пеленой зловонного керосина, а марселас в знак памяти о ней, вручил тебе сей музыкальный инструмент. именно по нему ее пальцы скользили задевая струны твоей души некогда. 

[indent] большие миндального цвета глаза, парализованные приказом никлауса, стали щелчком рубильника, после которого банальные запреты самому себе, утратили всяческий эффект. к чему жертвовать личным эгоизмом в угоду того, кто не ценит этого вот уже тысячу лет. как-то хейли сказала, что никлаус тебя не заслуживает, а ты лишь улыбнулся сему наивному выпаду. но сейчас, ты даже проникся этой вскользь брошенной мысли. она неплохо так оформилась в шлейф белоснежных волос на твоей подушке. в аромат духов молоденькой ведьмочки сифона, что будоражила мысли тысячелетнего калеки. оставить сие чудо природы себе и не делиться. побыть какое-то время в среде, где не нужно бегать и подчищать за братом, приятная отдушина на краткий отпуск. ведь ты четко осознаешь, что все это не продлится вечно. однажды гибрид постучит в дверь твоего лофта и будет как дерзкая бабка, перекладывать вину на тебя, хотя сам не может дотащить свою авоську до дома, ибо макарон набрал килограмм пятьдесят и в одни зубы не ухватить. нику всегда нужен его старший брат [partners in crime, как бы он там не выебывался], а ты просто ебать как устал от этого. тебе нужна пауза и что-то хорошее в жизни да приятное

[indent] разумеется отдых от семьи не может длиться бесконечно и брат что ворвался в твой лофт, тому прямое подтверждение. — как всегда без приглашения. тысяча лет, манер ноль. не изменяешь себе ни в чем. — сидя в углу дивана, закинув ногу на ногу, а руку вальяжно вытянув вдоль спинки, ты даже от книги поленился отвлечься. как бы — а зачем? чтобы услышать очередной стук бисера о приличной стоимости ламинат, что ты недавно тут выложил. стильный ремонт лофта занял какое-то время, но тебе нравилось работать руками. это отвлекало от навязчивых мыслей, а с тех пор как матушка покопалась в твоей голове и ебанула со всей дури по петлям красной двери, с психикой частенько становилось слишком нестабильно.

[indent] — тебе же не надоело притворяться, будто хейли не пометила все кусты в округе нового орлеана по твоей вине. — буднично лизнув подушечку пальца, перелистываешь страницу, так и не одарив брата своим тяжелым взглядом. казалось бы заслужил, но ненавидеть и презирать, слишком энергозатратно, а ты сегодня слишком в ресурсе, чтобы одаривать никлауса энергией. и потом, он и сам без труда нашел твой бар и почувствовал себя как дома. видимо стоило переехать в другой город, а не на отшиб. быть может утомительная поездка, заставила бы майклсона забыть твой адрес. хотя, зная какой занозой бывает клаус, рассчитывать на подобную леность, видимо не придется.

[indent] стоило затронуть твоих потомков, как ты прикрыл книгу и наконец-то соизволил взглянуть на предмет беспокойства. никлаус выглядел полным сил. заведенным на очередные необдуманные поступки, после которых у тебя будет болеть голова еще месяц. наверняка кто-то погибнет. кто-то совершенно незначительный на первый взгляд. что потом это все выльется в очередной кризис семьи Майклсон [НЕТ, НАХУЙ, НЕ ХОЧУ]. возвращаешься к книге, которую по большому счету не читаешь. но лучше уж смотреть на рандомные буквы, нежели в вероломные глаза, что не удосужились за все это время, банально извиниться. — волнуешься что тристан украдет твою корону? я бы не беспокоился на этот счет, вряд-ли кто-то способен поднять ее. настолько она велика. — слегка приподнявшись с места, театрально вздымаешь книгу чуть вверх и с гулких хлопком закрываешь. уложив издание на стол, подцепляешь сигарету, что лежит в пачке рядом и неторопливо прикуриваешь.

[indent] вздрюченость никлауса, просачивается наружу. хотя скажем так, брат никогда не был мастером маскировать свой гнев, особенно пред тобой. в какой-то момент, бытие эмоциональной помойки, прилипло к тебе аки ярлык. вместе с лакеем, приспешником и миньоном. выпустив серые клубы дыма, поднимаешься на ноги и направляешься к столику с напитками. брат кидает очередную фразу, приукрашенную излюбленной пассивной агрессией. жест столь излюбленный и затертый, что не находит отклика кроме пустого "ХМ". открыв графин с бурбоном, отливаешь себе чуть меньше половины стакана. — тристан со своим кружком "вычурных", заприметил меня приглашением на бал "неясытей". я не мог отказать себе в удовольствие и посетил его. — заливаешь его в себя залпом. глотку приятно обжигает, растекаясь по пищеводу. — но объект того что мне поведали, оказался мало приятным. — хоть события после и подсластили горькую пилюлю.

[indent] вернувшись на мягкое и удобно расположившись, ты тянул никотин, наслаждаясь каждой секундой. обсессия была столь приятна, что все остальное не выкручивало тумблер огорчения на максимум. — его ведьмы показали мне предсказание, в котором были все мы. и если это не обман, то будущее не сулит нам ничего хорошего. ни тебе, ни мне. — стряхнув пепел, крутишь сигарету в руках, завороженно наблюдая за тем, как тлеет ее кончик. — тристан заявил что приехал в новый орлеан, чтобы защитить своего сира. разумеется я не поверил ему ни на миг. он что-то задумал . . . и не он один. если в уравнении присутствует тристан, то и аврора с люсьеном не остались за скобками. — грубо тушишь бычок о пепельницу, отряхивая ладони после. — учитывая что мы с ними сделали в свое время, не думаю что эта троица преисполнилась теплыми чувствами к нашей семье.

единственный в своем роде трибрид; 20 [21]; волшебный единорог; мамина радость и папина гордость; та, что обречена вечно искуплять вину семьи; девочка с daddy issues   

дочь первородного гибрида — Клауса Майклсона, и королевы волков клана полумесяца — Хейли Маршалл; сверхъестественный коллапс вселенной и гроза всех ведьм Нового Орлеана; зачата в алкогольном кураже, а рождена в крови на алтаре; подвергалась попыткам убийства с самого момента существования; рождение Хоуп, считали признаком приближающегося сверхъестественного рагнарека.   

в жизни Хоуп, преобладает образ отца, которого она безоговорочно любит. долгие годы разлуки с ним, вынудили дочь пойти на опрометчивый шаг, в следствие которого была убита ее мать. как итог, к шестнадцати годам, Майклсон остается сиротой и полностью переезжает в школу для одаренных детей Сальваторе, что выбрали для нее родители. 

большую часть жизни, Хоуп была замкнутой и нелюдимой. боялась сближаться с людьми, из страха снова переживать боль утраты. все свободное время посвящала урокам в школе и занятиям с бывшим охотником, Алариком Зальцманом. привыкла вымещать негатив и сиюминутную агрессию в физическом аспекте. поэтому частенько пропадала в спортзале и на пирсе у реки, где отрабатывала удары и приемы. 

когда стало ясно что Хоуп является ключом в убийстве Маливора, она не задумываясь решила пожертвовать собой. Майклсон наконец-то осознала, что ее рождение не было ошибкой. что вселенная создала ее именно для финальной битвы с этим чудовищем. даже не зная что ее ждет, трибрид погрузилась в пучиной черной смолы и блуждала по ее темным закоулкам многие месяцы, пока не выбралась в мир, в котором ее даже не вспомнили

спустя несколько стычек с Маливором, последний вселился в тело Лэндона Кирби, любви всей жизни печально известного трибрида. по классике всех любовных драм, Хоуп пришлось пожертвовать своим возлюбленным, дабы остальной мир жил. активировав свою вампирскую стезю, Майклсон убивает Лэндона . боль утраты и отчаяние, заставляют Хоуп пойти на крайние меры. заручившись поддержкой близняшек Зальцман, Хоуп произносит заклинание, которому суждено возыметь непредсказуемый эффект. вместо воскрешения Лэндона, оно переносит троицу в 2013 год.

но Хоуп и там успела наворотить делов, проторчав целый год в  прошлом, Хоуп своевольно выдергивает своих подруг обратно в настоящее и это имеет нехуевые такие последствия. в виде взбешенной Лиззи, которая срывается, убивает кучу народа и воскрешает родителей Хоуп, в доказательство своей силы. теперь Хоуп хочет вымолить прощение у подруги и вернуть ее в прежнее состояние.

---

более подробно что там у нас происходит, мы тебе расскажем уже лично в нашей уютной теме. пласт игры огромен. любой отрезок времени в нашем распоряжении. приходи племяшка, любить будем.

Пример моего поста

nine perfect strangers [main theme]
geek music

[indent]каллиграфические завитки на вантаблэковых буквах, кричат громче сирены оповещения. пальцем по шершавой бумаге проводишь, слегка уста размыкая. кончик языка на нижней губе замирает. в какие игры тристан играет на этот раз. чего хочет этот щенок.  крови _ представления _ страданий? ты готов преподнести ему сей подарок. в конце концов, ты пропустил столько дней его рождения. нормальному отцу впору постыдиться, но ты не нормальный, да и он не примерный сыночка _ корзиночка. тристана нужно наземь повалить и херачить палкой по хребту, чтобы наконец уяснил место свое. но ты лишь хмыкаешь, откладывая пригласительное, отпечатанное на плотной бумаге. наверняка это ловушка, ничего иного ожидать не приходится, но любопытство берет верх. в конце концов, где ты, а где он. де мартелю нечего противопоставить, кроме напыщенной моськи и злобного взгляда исподлобья.

[indent]"не желаешь пойти со мной вечером на бал. предупреждаю заранее, будет скучно, опасно и возможно придется танцевать". вот так просто ты решил совершить камингаут для всего сверхъестественного сообщества. хотел прятать диковину в виде элизабет только для себя, а тут решил похвастаться. что это как не тщеславие. памятуя о прошлых твоих романтических интересах, лучше было бы выслать ведьму что сошла прямиком из красной книги подальше города, да поскорей. пока ее не заприметил клаус и не врубил свою нескончаемую паранойю. пока все не стало слишком сложно. тысячелетний калека с обостренным птср и юная _ весьма хрупкая и до безобразия смертная девушка — это хуевое комбо еще на стадии заводских настроек. впору шлепнуть себя по лицу и прийти в себя. но вот уже поздно, ведь элизабет потребовалось с минуту на обдумывание и секунда для согласия. ты пропал.

[indent]очередной костюм тройка от бриони. педантично накрахмаленные белоснежные манжеты рубашки и пальцы, что не дрогнув застегивают винтажные запонки. геральдическая лилия, довольно символична для нового орлеана. отглаженный платок, расправляется в воздухе и отправляется в нагрудный карман аккуратным узором. ты затягиваешь галстук туже по привычке, не теряя излюбленной выправки. порядок во всем, держит в узде зверя за красной дверью. пока твой облик остается идеальным и кристально чистым, петли не трясутся, а ручка не дергается. ты можешь даже сойти за вполне себе адекватного члена общества.

[indent]предпочел бы забрать лафлин прямо из дома, но своевольная ведьма отказалась от такого эскорта. ты не настаивал, ведь сам своего рода феминист. уважаешь ее выбор, ведь каждый хозяин своей собственной судьбы. особенно те кто тебе симпатизируют, а о прочих подумаешь когда-нибудь никогда. излюбленные двойные стандарты семьи майклсон, чьим образцовым представителем ты и был. стоя у парадного входе в старинный особняк, ты не торопился в основной зал. было бы моветоном не дождаться своей спутницы. достав сигарету из пачки, ты пропускал никотин сквозь многовековые легкие. наблюдал за тем, как лето постепенно покидало свой ореол обитания. листья деревьев еще не занялись привычными оттенками осени, но в воздухе уже пахло оранжевыми густыми мазками кисти. можно было доставать плащи и накидки на плечи плотней.

[indent]пока стрелка часов прилипла к циферблату, ты анализировал последние два дня. то как никлаус порывался пойти с тобой и разметать тристана на месте. как хейли силилась составить тебе компанию на чистой закиси нездорового интереса. и если маршалл можно было сказать "нет", аргументируя тем, что для нее это слишком опасно, а ты не собираешься нести ответственность за смерть матери своей племянницы, то с братом дела обстояли иначе. он уже столкнулся с люсьеном и был недоволен, а теперь его мысли занимал еще и тристан. оставалось в эту колоду затасовать только аврору для "фулл хауса". он нервничал, это считывалось на раз, ты же не выказывал ни единой ноты сомнения. как всегда, был уверен в том что говоришь и делаешь. ведь в этом и есть весь смысл бытия старшего брата, оберегать младшего. ну и конечно же, ты не особо хотел сталкивать носами клауса со своей потенциальной новой пассией.

[indent]томительное ожидание сменилось долгожданной наградой. мимо еще зеленых растений, вышагивала неземной красоты девушка. слишком молодая и неопытная для тебя. впору постыдиться, элайджа. но сердцу и взгляду не прикажешь. в полутьме улицы, освещенной лишь несколькими верхними фонарями, ее кожа казалась белей обычного. оголенные плечи соблазнительно манили прикоснуться к этой красоте. вырез на платье оставлял простор для фантазии но играл на грани твоих нервов, будто искусный пианист по клавишам. тонкая лебединая шея, в которую с наркотическим кайфом вонзился бы любой из присутствующих сегодня гостей. ты очень четко представил как ведешь по ней кончиком пальца, как по ее позвонкам пробегает вереница мурашек.

[indent]элизабет лафлин была прекрасным видением, отражающимся на дне твоего зрачка. броско очерченный контур губ, столь чувственных что так и тянуло запечатлеть на них свой поцелуй, но ты сдержался. большие глаза блюдца что блестят даже тут, в этой полутьме ночи. и волосы. копна белоснежных волос собранных вверх. аккуратная прическа из которой выбивалось несколько вьющихся прядей. пора признать, что у тебя нездоровый сексуальный кинк на снежных блондинок и смириться. — прекрасно выглядите мисс лафлин. боюсь с такой спутницей, остаться в тени у меня не получится. — сделав небольшой шаг навстречу, подставляешь ей по-джентльменски плечо.

[indent]— готова? — вот так просто, без лишних слов, вы шагнули внутрь зала с вульгарно вычурным убранством. все здесь кричало о переизбытке денег, власти, вкуса. хотя, если сложить два и два, то это как раз та обстановка, с которой ты гармонировал лучше всего. а еще ты не сказал элизабет, что все присутствующие здесь сегодня, происходят из твоей кровной линии. было любопытно, догадается она сама или нет. стоило вам войти, как официанты в черных масках поднесли подносы с шампанским. легко подхватив два бокала за тоненькие ножки, ты манерно передал один спутнице. разумеется все глазели на тебя. одни с воодушевленным благоговением, другие же с плохо скрываемым презрением. все было вполне привычно, пока пред тобой не появилась айя.

[indent]айя — женщина пожар, женщина погибель. та кому, ты даровал бессмертие, потому что такие как она не должны умирать. эта дерзкая женщина из самого сердца египта, была бойцом до мозга костей. она та самая женщина с удивительными качествами, которые ты так ценил в противоположном поле. сочетание женственности и грубости, нежности и воинственности. она могла убивать и сострадать, плакать и смеяться, стратсно любить и люто ненавидеть. в какой-то моменты тумблер щелкнул и твое сердце поддалось ее натиску. элайджа майклсон влюбился, потому-что иначе было невозможно. тогда это было предрешено, как и то, что ты бросил ее вместе с неясытями тысячу лет назад, убегая от собственного отца. — здравствуй айя. — буднично, с ноткой грусти сорвалось с твоих губ, в то время как тоненькая ручка мисс лафлин, покоилась на твоем плечо.

первородный гибрид; король нового орлеана; бывший будущий муж королевы нового орлеана [это не намек, это приговор]; любящий отец для волшебного единорога

---

викинг, завоеватель, царь и жестокий убийца. временами маньяк, на постоянке физический и моральный абьюзер. видит цель _ не видит препятствий. ради семьи готов на все и чуточку больше. самый плохой брат, что не упустит возможности порефлексировать на тему своего статуса «бастарда» семейства. отец, что вместо того, чтобы менять пеленки, решил вернуть себе корону и трон: спойлер! лучше бы детские кашки варил. накликал таких бед, что все кто худо бедно был вынужден его выносить, стали ненавидеть. гордый отец, что всеми силами старается не скатиться в статус «бати _ арбузера», коим являлся Майкл. хоть последний и не был биологическим отцом, но как принято — отец не тот кто родил, а тот кто воспитал и по хребту мечем бил. при всей испепеляющей ненависти, Клаус больше всех остальных детей Эстер, походит на Майкла. у судьбы извращенное чувство юмора. пожертвовал собой ради дочери, и воскрес спустя три года.

---

биба для моего бобы. смысл моего существования эс олвейс. приходи и твори хуйню, а то мне разгребать нехуй без тебя, заскучаю. все карты про наш безумный сюжет, выложим на стол непосредственно лично. все как любят истинные ролевики дв _ много стекла, соплей и боли. помимо меня, тебя очень ждет Хейли

Пример моего поста

THE VENGEFUL ONE
х disturbed х

[indent] неудобная правда, обнаженной фигурой ластится под боком твоим. скалится обнажая белоснежную улыбку. хватит, и так знаешь что забить решил. слишком уязвлен жизнью, чтобы продолжать давить на горло собственного морализма. шестеренки давно сломанные, скрипят под пальцами твоими, а ты лишь ухмыляешься. вопросы из разряда "зачем" и "почему", пылают алыми буквами, складываясь в имя "никлаус". заебался чинить поломанные игрушки, что давит он пятой не раздумывая. закончился супер клей, идеи и всяческое желание. последнее выдохлось как пузырьки из бутылки шампанского, что забыли закупорить после вечеринки, и забросили за диваном. всему приходит конец, а джия была финишной линией твоего прощения. ее скрипка, теперь одиноко пылилась на полке между кантом и декартом. вычурно пошло на твой вкус, но другого не нашлось в тот момент, когда ее тело тлело под пеленой зловонного керосина, а марселас в знак памяти о ней, вручил тебе сей музыкальный инструмент. именно по нему ее пальцы скользили задевая струны твоей души некогда. 

[indent] большие миндального цвета глаза, парализованные приказом никлауса, стали щелчком рубильника, после которого банальные запреты самому себе, утратили всяческий эффект. к чему жертвовать личным эгоизмом в угоду того, кто не ценит этого вот уже тысячу лет. как-то хейли сказала, что никлаус тебя не заслуживает, а ты лишь улыбнулся сему наивному выпаду. но сейчас, ты даже проникся этой вскользь брошенной мысли. она неплохо так оформилась в шлейф белоснежных волос на твоей подушке. в аромат духов молоденькой ведьмочки сифона, что будоражила мысли тысячелетнего калеки. оставить сие чудо природы себе и не делиться. побыть какое-то время в среде, где не нужно бегать и подчищать за братом, приятная отдушина на краткий отпуск. ведь ты четко осознаешь, что все это не продлится вечно. однажды гибрид постучит в дверь твоего лофта и будет как дерзкая бабка, перекладывать вину на тебя, хотя сам не может дотащить свою авоську до дома, ибо макарон набрал килограмм пятьдесят и в одни зубы не ухватить. нику всегда нужен его старший брат [partners in crime, как бы он там не выебывался], а ты просто ебать как устал от этого. тебе нужна пауза и что-то хорошее в жизни да приятное

[indent] разумеется отдых от семьи не может длиться бесконечно и брат что ворвался в твой лофт, тому прямое подтверждение. — как всегда без приглашения. тысяча лет, манер ноль. не изменяешь себе ни в чем. — сидя в углу дивана, закинув ногу на ногу, а руку вальяжно вытянув вдоль спинки, ты даже от книги поленился отвлечься. как бы — а зачем? чтобы услышать очередной стук бисера о приличной стоимости ламинат, что ты недавно тут выложил. стильный ремонт лофта занял какое-то время, но тебе нравилось работать руками. это отвлекало от навязчивых мыслей, а с тех пор как матушка покопалась в твоей голове и ебанула со всей дури по петлям красной двери, с психикой частенько становилось слишком нестабильно.

[indent] — тебе же не надоело притворяться, будто хейли не пометила все кусты в округе нового орлеана по твоей вине. — буднично лизнув подушечку пальца, перелистываешь страницу, так и не одарив брата своим тяжелым взглядом. казалось бы заслужил, но ненавидеть и презирать, слишком энергозатратно, а ты сегодня слишком в ресурсе, чтобы одаривать никлауса энергией. и потом, он и сам без труда нашел твой бар и почувствовал себя как дома. видимо стоило переехать в другой город, а не на отшиб. быть может утомительная поездка, заставила бы майклсона забыть твой адрес. хотя, зная какой занозой бывает клаус, рассчитывать на подобную леность, видимо не придется.

[indent] стоило затронуть твоих потомков, как ты прикрыл книгу и наконец-то соизволил взглянуть на предмет беспокойства. никлаус выглядел полным сил. заведенным на очередные необдуманные поступки, после которых у тебя будет болеть голова еще месяц. наверняка кто-то погибнет. кто-то совершенно незначительный на первый взгляд. что потом это все выльется в очередной кризис семьи Майклсон [НЕТ, НАХУЙ, НЕ ХОЧУ]. возвращаешься к книге, которую по большому счету не читаешь. но лучше уж смотреть на рандомные буквы, нежели в вероломные глаза, что не удосужились за все это время, банально извиниться. — волнуешься что тристан украдет твою корону? я бы не беспокоился на этот счет, вряд-ли кто-то способен поднять ее. настолько она велика. — слегка приподнявшись с места, театрально вздымаешь книгу чуть вверх и с гулких хлопком закрываешь. уложив издание на стол, подцепляешь сигарету, что лежит в пачке рядом и неторопливо прикуриваешь.

[indent] вздрюченость никлауса, просачивается наружу. хотя скажем так, брат никогда не был мастером маскировать свой гнев, особенно пред тобой. в какой-то момент, бытие эмоциональной помойки, прилипло к тебе аки ярлык. вместе с лакеем, приспешником и миньоном. выпустив серые клубы дыма, поднимаешься на ноги и направляешься к столику с напитками. брат кидает очередную фразу, приукрашенную излюбленной пассивной агрессией. жест столь излюбленный и затертый, что не находит отклика кроме пустого "ХМ". открыв графин с бурбоном, отливаешь себе чуть меньше половины стакана. — тристан со своим кружком "вычурных", заприметил меня приглашением на бал "неясытей". я не мог отказать себе в удовольствие и посетил его. — заливаешь его в себя залпом. глотку приятно обжигает, растекаясь по пищеводу. — но объект того что мне поведали, оказался мало приятным. — хоть события после и подсластили горькую пилюлю.

[indent] вернувшись на мягкое и удобно расположившись, ты тянул никотин, наслаждаясь каждой секундой. обсессия была столь приятна, что все остальное не выкручивало тумблер огорчения на максимум. — его ведьмы показали мне предсказание, в котором были все мы. и если это не обман, то будущее не сулит нам ничего хорошего. ни тебе, ни мне. — стряхнув пепел, крутишь сигарету в руках, завороженно наблюдая за тем, как тлеет ее кончик. — тристан заявил что приехал в новый орлеан, чтобы защитить своего сира. разумеется я не поверил ему ни на миг. он что-то задумал . . . и не он один. если в уравнении присутствует тристан, то и аврора с люсьеном не остались за скобками. — грубо тушишь бычок о пепельницу, отряхивая ладони после. — учитывая что мы с ними сделали в свое время, не думаю что эта троица преисполнилась теплыми чувствами к нашей семье.

от серсеи: — у серсеи с детства любимый брат уже есть, и это вовсе не тирион. и это чувствуется всегда, даже когда она с ним приветлива, и на публике играет роль идеальной сестры. серсея привыкла лгать, привыкла быть вдвоём с джейме, когда на свет появился тирион, и унёс вслед за собой жизнь их матери. серсея единственной женщиной в этом клубке из тайвина, тириона и джейме остаётся, и удар от потери матери ощущает ещё очень долго. втайне она согласна с тайвином, втайне и она тириона недостойным наследником ланнистеров считает. он не такой, как она и джейме, и этим все сказано. всё меняется лишь тогда, когда на свет появляются их с джейме дети, и именно они делают серсею чуть более мягкой, уязвимой, и ценящей семейные узы. их холодная вражда с тирионом немного утихает, буря сменяется штилем, и серси признаёт, что могла быть очень несправедлива к младшему брату. она готова пойти на перемирие, готова даже признать, что была не права, когда относилась к нему так небрежно все эти годы.
но только если тирион не словом, а делом свою преданность ланнистерам докажет. если он будет на их с джейме стороне, если не нарушит весь тот кровавый спектакль, который устраивается ради величия их рода.
потому что если серсея узнает о том, что тирион их семью предаёт, втайне сражаясь на чужой стороне — то перегрызёт ему глотку в борьбе за свою семью. даже несмотря на то, что в его жилах золотая львиная кровь течёт. даже несмотря на то, что в глубине души она его всё-таки любит.

от джейме: — джейме холодной ярости тайвина не разделяет — тириона заступает собой и уводит подальше от отцовского гнева. понять всё не может никак чем же тирион хуже его и серсеи, да только ответ получает сухой и поверхностный: «он убил вашу мать». будто нарочно. будто перерезал ей глотку или пустил в сердце пулю. но тирион был всего лишь ребёнком, тогда как мать убила врачебная ошибка. отцу на это плевать, как и серсее. но не джейме.
джейме с тирионом легко и надёжно: знает, что всегда за помощью к нему обратиться может и получит дельный совет; знает, что скучный праздник семейный тирион разбавит замечаниями острыми по поводу очередной из тётушек или глупых выходок кузенов. для джейме кровь общая — совсем не водица. для джейме тирион многим ближе, чем тайвин. именно поэтому, когда потребность появляется власть у отца отобрать, джейме первым делом обращается к брату. на острый ум тириона полагается, когда на кону серсея стоит с детьми, а это уже многое значит. он брату привык доверять безоговорочно свою жизнь и свои тайны. и лучше доверие его не предавать.
коротко и по делу:
— у нас модерн!ау, где тирион вместе с джейме и серсеей владеет семейной компанией Lannister Investment Group, но его доля сильно меньше (младший + нелюбимый сын, сами понимаете). в свободное время он может заниматься всем, чем пожелаете, личную жизнь тоже никак не ограничиваем;
— роберт баратеон и нед старк мертвы, и к обоим случаям приложил руку джейме, но об этом не знает никто, кроме серсеи. у тириона могут быть свои догадки, однако во благо ланнистеров ему лучше держать их при себе;
— следующая на очереди списка смертников дейнерис, которая не очень довольна тем, что официальная версия смерти роберта в сми звучит как покушение и месть от таргариенов. захочет ли тирион как-то помешать этому, и пойти против семьи, или наоборот, поддержит серсею и джейме — тоже решать вам;
— ещё у нас есть джоффри и мирцелла, которые будут рады видеть любимого дядюшку (а я в лице серсеи буду счастлива помощи с ними ахах);
— поста в пару-тройку недель будет достаточно, пинать и торопить не станем, заставлять флудить/развлекать нас тоже. приходите, мы вас очень ждём всем нашим большим кастом ♥

пост джейме

проще себя убить, чем, блять, тебя любить
хочется раз и навсегда просто
тебя забыть

слова хлыстами бьют по воспалённому злостью мозгу, холодком омерзительным пробираются прямо под кости. серсея обойму полную выпускает ему в позвоночник, пробивает левое лёгкое и по касательной задевает сердце. серсея правду, им обоим известную, выпускает в мертвенную тишину кабинета, словно грехи из ящика пандоры (да и сама серсея на пандору похожа чертовски: хитрая, прекрасная, несущая бедствия). воздух в лёгких свистит, не задерживаясь надолго, выходит вместе с серым облаком дыма, с силами последними, что тело его держали в напряжённой злости.

она не знает будет ли готова рассказать о них.

у серсеи сотни причин [отмазок] на каждый свой шаг, каждое слово: репутация, дети, семья... будто он прихотливый ребёнок, которому нужна лишь очередная игрушка, достижение, не взирая на цену. из раза в раз она забывает, что ему пожертвовать придётся не меньшим, если правда наружу выберется. да, она была в браке. да, её дети не имеют ни капли баратеоновский крови. но завещание на них и с адвокатами ланнистеров оспорить его будет практически нереально.

тогда как он утратит влиятельных клиентов, акции обеих компаний пошатнуться, а вся его личная жизнь будет перевёрнута под микроскопом. каждое его интервью переиначат, вырежут двусмысленные фразы, которые до этого звучали совсем невинно (серсея привыкла взвешивать каждое слово; он же стрелял ими порой совсем неосторожно, чтобы добиться румянца на щеках сестры, острого укола ногтей в бедро).

как будто не понимает он, что каждый их шаг будет подлежать осуждению, презрению со стороны вестеросцев. старки отрекутся от дел с ними первыми, станнис и ренли первыми раздуют скандал. но пока этого не случилось, у джейме с серсеей есть одно преимущество: они могут подготовиться к взрыву, пока закладывают бомбу. джейме уже пару месяцев записи с камер просматривает лично, отслеживает связи всех личностей ключевых, чтобы иметь рычаги управления, чтобы щит защитный выставить перед детьми и попытаться бизнес ланнистеров обезопасить. даже тирион готов ко взрыву.

но не серсея.

она, блядь, просто не знает готова ли.

о полку дубовую тушит окурок, оставляя круглый ожог на дереве тёмном, и резким движением руки сметает деревянные фигурки волков. чёрт бы побрал серсею и всю её сотню ходов! неужели так сложно было сказать об этом сразу, поделиться сомнениями, чтобы они вдвоём смогли найти решение? какого хера она так долго водила его за нос, лгала каждый раз, если всегда знала правду? над каждым их разговором нависала эта блядская тень «я не знаю», а джейме был чертовски слеп, раз не замечал её раньше, принимал за что-то менее значительное.

один из волков под ноги серсеи котится, на две половины почти что равные раскалывается рванной трещиной, являя им обоим отвратительное нутро из чёрной вязкой жидкости. они друг перед другом тоже нутро своё оголили, наизнанку вывернули грубо и потрепали изрядно, пока даже самые тёмные частички на паркет этот не вытрусили, рядом с чёрной жижей. джейме золото с неё соскребал так настойчиво, что нашёл под ним уставшую, испуганную девочку; она же под его — чистое скопление слепой злости. как они докатились до этого?

взгляд на неё переводит такой же пустой и уставший, почти что раскаивающийся. если бы она и сказала правду, он бы не отступил. разозлился бы, нашёл сотню ответных аргументов, перевернул бы этот блядский мир, чтобы донести правду. но что если серсее это всё не нужно? что если каждая её ложь обусловлена была лишь тем, что она заведомо знала какой будет его реакция, его действия? она читала его как открытую книгу, пока он втупился в её обложку, забыл всё содержание, которое с годами заучил наизусть.

— иди сюда, — руки раскрывает для объятий и сам же шаг к ней делает, мягко касается спины, — не лги мне, серсея. больше никогда не лги.

клетка грудная всё ещё ноет от ударов её безжалостных, пока в мыслях одна за другой пролетают фразы её случайные, которые тоже могут ложью оказаться (похер: хитростной или же во благо, якобы). об этом джейме подумает позже, сопоставит некоторые факты, чтобы уверенным быть в правдивости. но в одном он уверен точно — серсея о чувствах своих ему никогда не лгала.

они вместе пришли в этот мир и пройдут по нему тоже вместе.

мой пост

что в тебе может так
пробудить желание быть близко?

каждое из её ножевых ранений кровоточит, тонкую цепочку из следов за собой оставляя. серсея к этой боли привыкла, испытывала её перманентно, и ничего другого от своей жизни больше не ждала. алкоголь и таблетки притупляли ощущения ненадолго, вводили в блаженное забытье, в котором она могла побыть кем-то другим. кем-то с менее громким именем, кем-то с менее важными обязанностями. но в данную секунду серсея была трезва [даже слишком], и в своём привычном допинге спрятаться больше не могла.

только она и джейме. один на один с чувствами обострёнными, которые вновь и вновь ей раны наносят.

она в голову его залезть всё равно не может, как бы не пыталась. а потому любая его отрицательная реакция для неё смерти подобна, самой настоящей, из которой уже не возвращаются. они с джейме играли в эту игру тысячу раз, наказывали друг друга своим игнором, своей ненавистью, своим желанием [глупым] друг от друга отстраниться. серсея все эти выходки и себя, и брата сносила спокойно, с годами убеждаясь в том, что они всё равно рано или поздно друг к другу притянутся. это была константа. то самое правило, которое срабатывало всегда.

но сейчас серсее кажется, что у неё из-под ног выбили всю почву, заставляя лететь в страшную и холодную неизвестность. потому что она и понятия не имела, насколько много у джейме осталось терпения за все эти годы. и имеют ли ещё хоть какое-то значение те чувства, которые, как она надеялась, он всё ещё к ней испытывал.

её пальцы ложатся на холодную дверную ручку, и серсее хочется отсюда сбежать. исчезнуть от этого молчания, этой неизвестности, которую растянули между ними её честные слова. лучше пусть между ними разольётся очередное ядовитое море игнорирования друг друга, чем он скажет ей, что больше не верит ей. что устал играть в этот фальшивый спектакль. что больше не любит, ни на что не надеется, и не желает видеть её рядом с собой ни в каком качестве.

это для серсеи станет выстрелом финальным. и самым прицельным — точно в её блядское сердце.

она даже вздохнуть забывает, когда его простые и такие короткие слова летят ей прямо в спину. охлаждают все нанесенные раны, ложатся целебными повязками, заставляя металл в её позвоночнике и в её сердце растаять.

«иди сюда.»
и серсея пальцы с ручки медленно убирает, для того чтобы немедленно сделать то, о чём он её просит.

она в джейме всем своим телом вжимается, прячет своё лицо у него на груди, и только сейчас, в эту самую секунду, наконец-то позволяет себе побыть слабой. не той серсеей ланнистер с экранов телевизоров, не той, кто всегда знает, что будет уместно сказать или сделать. горячие слёзы текут по её щекам впервые со времен похорон роберта; и там, где как она думала, больше не почувствуется ничего, наконец прорастают первые и робкие цветы чувственности. серсея пачкает следами туши его рубашку — плевать, всё равно чёрная, — и держится за брата так крепко, как не держалась никогда в жизни.

— я бы не пережила, если бы там был ты. — от одной только мысли о том, что на кладбище вместо её мужа мог лежать джейме, у серсеи такой мороз по коже пробегает, что она даже выдохнуть не может. бесконечное море отчаяния, и больше ничего. её ни на грамм не цепляет смерть того, с кем она рядом столько лет провела. она ненавидит роберта так, что сама бы с удовольствием плюнула на его могилу. но стоит только представить, что подобным образом она могла бы лишиться джейме... серсея всхлипывает, наконец-то отрывая заплаканное лицо от его груди.

— я ничего без тебя не стою, джейме. пока все считают, будто я всесильная, я даже не существую по отдельности от тебя. если когда-нибудь я тебя лишусь, то и сама исчезну в тот же момент. — возможно, она звучит эгоистично, возможно, этими словами в очередной раз привязывает его к себе, не оставляет выбора. никакого иного выбора, кроме как быть рядом с ней до самого последнего вздоха. но серсее плевать; она нуждается в нём настолько сильно, что эта необходимость выливается наружу солёными дорожками слёз. пачкает её губы, и серсея чувствует вкус соли и на них, когда подаётся вперёд в каком-то отчаянном порыве. накрывает губы брата своими, целует так жадно и так болезненно, как будто делает это в первый раз. не задумывается ни о количестве гостей за дверью, ни о том, что он снова может её оттолкнуть.

она ему о своих чувствах никогда не лгала, и сейчас в очередной раз в них признаётся.

да ладно вам, босс - мы любим вас даже за то, что вы являетесь воплощением смертного греха номер один [да, он пятый так-то по счёту, но вы-то первый]. да и нам - таким отбросам - и правда только и место, что под крылом одного из самых опасных мафиози современности. и пусть вы пока ещё этого не знаете, но мы очень рады, что вы больше не носите этот глупый хвост енота у себя на шее - честное слово, не уподобляйтесь луссурии.

виски со льдом, точное попадание любыми предметами в головы подчинённых, стейки из свинины и невероятное самомнение - всё это и остальные атрибуты ждём здесь, у нас, чтобы наконец-то появилось то самое, что могло бы объединить нас в настоящую семью [ну а что же тут не настоящего? постоянно срёмся, калечимся, но всё ещё не сдали друг друга в пнд].

• хотели бы сохранить каноничное развитие персонажа в рамках арки "вария"
• далее игроку на откуп - я буду только рад, если занзас всё-таки ушатает расиэля за всё хорошее
• не являюсь душнилой в плане требования к постам и постов как таковых: всё по договорённостям, на чилле, на вайбе
• если это важно, то основного сюжета у фандома нет, так что этот момент можем обсудить с ребятами [у нас уже есть вайпер и гокудера]

Пример моего поста

говорят, с бессонницей можно бороться обычной ходьбой — идёшь себе, куда глаза глядят; идёшь, пока не сведёт икры; идёшь, пока глаза не начнут слипаться. но со мной это никогда не работало — в доме ведь не так много дорог, по которым можно ходить. точнее, есть дорожка в толчок, есть — в столовку, есть — в комнаты, а есть — на тот свет. последняя дорожка мне заказана, я всё туда пытаюсь попасть и всё никак не попадаю.

но, всё же...

всё же я думаю о словах сфинкса — о том, что он соскучился по мне; о том, что смерти больше нет. а что же до тебя, слепой? мой героический рыцарь, на поступок которого только дрочить и дрочить — мой спаситель от всех ножевых. что же — я так и не сказал тебе спасибо настолько, чтобы перестать о тебе думать. и даже свитер, подаренный тебе с моего барского плеча, погоды не сделал. я даже не уверен, что ты не сожрал его, предварительно распустив на нитки.

и, всё же...

всё же передо мной дорога, уходящая точкой в горизонт, и потрёпанная заправка, которую я видел уже бесчисленное количество раз — и забегаловка, где никогда не подают горячий кофе и сладкий яблочный пирог. я всегда хожу в изнанку, когда в доме все дорожки заканчиваются. но есть нюанс — ведь в изнанку ходишь и ты: о, да — о тебе ходят легенды. например о том, как ты завалил крёстную, переведя её, полагаю, по доброте душевной в изнанку. знать не хочу, какую цену ты заплатил, но больше крёстную никто в доме не видел. мне же повезло больше остальных — приходя сюда мне не приходится прыгать, достаточно просто идти своей дорогой, пока не достигнешь леса.

[достаточно просто идти своей дорогой, забирая из дома своё тело]

рядом с лесом у меня всегда есть ощущение, что я в безопасности — пусть это место и не предполагает создания подобного впечатления. но сегодня я пришёл сюда потому, что это место меня как будто звало за собой. и я ухмылочку тяну, потому что наверняка в этом замешан именно ты. мне не нужно ничего особенного, чтобы чувствовать твоё присутствие. ты и в доме довольно всеобъемлющий, а что уж говорить об этом эфемерном пространстве. тут всё ощущается иначе — даже мой позвоночник, который не в гипсовом корсете; даже мои ножевые, что затянулись совершенно без шрамов.

— эй, слепой,— кажется, будто я кричу в пустоту, но я знаю, что ты меня отлично слышишь. не знаю уж, рад ты меня тут видеть или нет, но зато я тут буду для тебя тем парнем, что бесконечно долго был заперт в могильнике; кого похоронили заранее, так и не дождавшись настоящей смерти. я буду тут смертью, а потому мне не страшно, если ты решишь меня убить здесь, чем и покончишь моё существование там. — ты уж прости, что без приглашения, но так выпала карта,— я снова усмехаюсь, оглядываясь по сторонам, будто вот-вот тебя замечу.

на самом деле, я сам себе не могу объяснить этого чувства — того, что я только и делаю, что прокручиваю момент моей недо-смерти. почему ты спас меня? неужели стало жалко? или всё из-за красивой мордашки? я ведь так и не знаю, что на самом деле — какие на самом деле отношения — тебя когда-то связывали с лосем, что тебя даже прозвали его хвостом. — ну же, слепой — я соскучился,— всё так же ехидно произношу. но глупо будет отрицать, что в этом совсем нет правды.

аса просто хотела спокойной жизни

заурядная, тихая, никакая - и всегда одинокая.

нам довелось встретиться с тобой совершенно случайно - столкнуться в школе один раз, а потом тебя ко мне йошида привёл. что ты там сказала ему? хочешь на свидание? понимаю, я и сам часто говорю всякие глупости.

скажи мне, аса, как часто ты думаешь о том, что тебе повезло встретиться с йору? а как часто ты жалеешь о том, что она тебя спасла? я ведь могу тебя понять, сам ведь тоже одержим демоном. только мой сильнее - мой добрее - мой позволяет мне жить так, как этого хочется мне. ну а твой хочет моей смерти - что будем делать, аса, ведь ты ко мне привязалась, не так ли?

после смерти пауэр мне было одиноко - я не мог простить макиму - не находил себе места. и когда мы встретились с тобой, я, кажется, впервые расплакался, потому что неожиданно увидел её в тебе. не знаю, почему. вы ведь такие разные.

аса, не отталкивай меня, разреши протянуть руку помощи [ты же так хочешь спасти моё сердце, но ты уверена, что это на самом деле нужно? просто хочешь вернуть долг за то, что я спас тебя?]. может, лучше спасём тебя от йору и от каждой ошибки, которую ты совершишь из-за неё. кажется, ты перестала замечать, что она демон войны - а стоило бы помнить. но эмоции ведь такие - не всегда хочется признаваться в них.

про игру

пример моего поста

сначала было охуеть, как больно. просто пиздец. просто ёбаный в рот стократно.

и слёзы бы текли рекой, если бы я не был расчленённым на кусочки телом, которое неспособно уже ни на что. ни вдохнуть, ни посрать, ни пожрать, ни сиськи хоть раз помацать. а потом я помню почиту - помню, как он жизнь в меня обратно вдохнул да так, что я почти захлебнулся в ней.

сначала было обидно. просто ебать - я разве не заслуживал нормальной жизни? почему именно мне нужно было умереть таким молодым?

а потом - мне вернулся даже глаз, проданный не за самые крупные деньги. и сила в теле такая мощная появилась, что меня так и распирало, чтобы её опробовать. может, поэтому мне даже не жаль всю эту кучу тел, что горой собралось под моими ногами, запахом бензина пропитанные. да и как может быть жаль эти ублюдков, которые меня же на куски и порвали?

когда отрывают ногу, протыкают грудь, отрезают голову - ощущения не из простых. скорее из самых жалких, даже хуже, чем когда требуют сигарету сожрать.

даже хуже, чем когда очередная девка отказывается показать мне свои сиськи. да дайте мне просто их хоть раз полапать - я тогда, может, и сам бы с радостью умер, ведь всё важное уже в этой жизни сделал.

сомнительные, конечно, мысли в голову лезут вот так - когда эта самая голова даже на голову-то и не похожа. а руки бензопилы  с капающей кровью выглядят дерьмово. и я еле стою на ногах, когда впервые вижу тебя

ясный красивый свет, что прошёл сквозь двери ангара - и стук твоих каблуков на ботинках стад самой приятной музыкой

может, я просто поверил, что встретил настоящего ангела?

розовые волосы, уверенная поступь, нежный голос - я совсем не против, если ты овладеешь мной. и я совсем не против погавкать тебе, если ты мне прикажешь.

и когда ты подходишь ближе, я полностью уверен, что вот и настал мой конец - такой же жалкий, как и я сам. и всё, что у меня получается сказать:

- обними, - хрип, - обними меня

меня никто никогда не обнимал. разве что почита уютно устраивался на моей груди, посапывая и пуская слюни. поэтому когда твои руки всё же смыкаются на моём теле - я готов захлебнуться кровью, что скопилась в моём рту от счастья. и ноги уже не держат, потому что я только сейчас понимаю, как сильной я устал - просто невыносимо. ведь не каждый сможет устоять перед такой девкой и после воскрешения.

я очнулся на заднем сиденье машины, сидя рядом с тобой. и я поднимаю руки, чтобы посмотреть на них - покрутить, будто снова увижу бензопилы. но это всего лишь руки, а потому я довольно усмехаюсь и смотрю на тебя.

- я дэнджи, - и я хочу позвать тебя на свидание.

мой взгляд преданной псины, впервые обнятой и подпущенной к руке. остаётся только принюхаться и понять, что эта рука ещё и кормить меня может.

я чувствую, как начинает урчать мой живот, а потому хватаюсь за него, ломая никому не нужную комедию

- вот дерьмо, - стону протяжно, пытаясь обратить твоё внимание на себя, - а накормите меня, пожалуйста?

и я бы даже глазками похлопал, если бы не твоя доброжелательная улыбка. неужели и я тебе понравился? быть того не может, но я всё же ладошку под щёку кладу, расплываясь самой идиотской улыбкой.

ну же попроси погавкать, я погавкаю. отвечаю, загрызу любого, кто будет гавкать лучше меня. скажи "погавкай" и я рявкну хуже овчарки - нет, хлеще волкодава.

- так покормите? - или ты меня всё же тоже убьёшь? скормите демонам или типа того. я в общем-то не против. после объятий с тобой мне как-то как будто не так уж и важно стало потрогать сиськи. хотя если бы это были твои - и мой взгляд совершенно случайно натыкается на твою грудь. какая же она... ОХУЕННАЯ!

вот бы не начать слюну пускать, ведь она и так у меня во рту собралась от голода и твоего потрясающего запаха. это что, юдзу?

— ты что, еще не ( растаял ) ( сторчался ) там? ну надо же.

ты был звездой, звездочкой — ты из снега белого смог такую историю слепить, стал хитом. но кому из нас в этой зиме удавалось пробыть на высоте долго. и высота исчезла, оставив после себя послевкусие горьких сигарет ( а не курил, никто бы не представил тебя с сигаретой ), дешманской ❄ ❄ ❄ коты и что еще оставляет после себя карьера рок-звезды? тебе виднее. по тебе выход в явь ебанул ударил сильнее, чем по многим. ты забрался высоко, красиво, и слетел вниз так же стремительно, как сосулька с карниза. { а кто нет }

моя свобода — это радиоприёмник
только когда плывёшь против течения
понимаешь, чего стоит свободное мнение

где тот романтичный мальчик, в рот заглядывающий, то мне, то деду? ты скажи.
от раздолбая-дурачка еще что осталось, остального я не вижу. что-то, видимо, все же растаяло. ты. ( я ) ты ведь тоже больше не видишь ту девочку, что была, когда мы знакомились? столько времени прошло. ты мой самый давний друг. когда я еще верила в дружбу. ты тот, кто знает ту подноготную, которую я надеялась никто не найдет по весне и просто никогда не поднимет.

а ты не вспоминаешь прошлого — ни моего, ни своего. но почему-то заваливаешься теперь к нам с гитарой, остаешься, порой, на полу рядом с нашим разъебанным диваном, порой, выходишь через окно в сугроб, а я говорю, что ( шею сломаешь — ) не возвращайся уже. говорю, чтобы проваливал, но яра русалка, дура, тащит тебя за руку в квартиру, говорит, спой еще. и вы горланите свой блядский шансон. и никто тебе не напоминает про твои проебы. кроме тех, что случились уже на наших глазах.

снегурка ледяную теперь строит, и получается у нее отлично. а ты ее видел и счастливой, влюбленной наивно, и, видел, зацепил мимолетно, как она начала в куклу превращаться фарфоровую, из-за мороза. может, говорил чего; может, своим был занят. и вернувшись, нечаянно друг на друга набрели, тебя теперь за порог не выгонишь, пока ты сам не захочешь. а ты, даже если хочешь, протестуешь из желания спорить, заваливаешься еще избитый, говоришь, на, это теперь ваша проблема, а я отключусь; говоришь, дайте в вашей ванной вены порежу, заебался я; а иногда молчишь, облокотившись на стену. в этой однушке дышать скоро негде будет.

озорной московский гуляка. по всему { питеру } в переулках каждая собака знает мою легкую походку. каждая задрипанная лошадь. #а нам тебя оттаскивать, когда ты пьяный рвешься начистить всем лицо.

я бы тебе, наверное, могла выговориться.
    [indent]  [indent] что бы я о тебе не думала ( а то ты не знаешь, что ) 

хочешь, хами мне. хочешь, хами пьяный, извиняйся трезвый ( и наоборот )
хочешь, относись как к сестре.
хочешь, давай переспали из жалости к тому, в каком мы разъебе.
хочешь, глаза закатывай.
[indent] ( хочешь, давай не выбирать )

— мы зовём его подснежник. — почему? потому что, позанимав у всех бабла, появляется только весной? — нет ( не только ), он буквально очухивается в сугробе в стельку би лайк всегда. (с) русалка

#мы хэдим, что снеговик на агату насмотрелся с красивыми вайбами гуляет, с крыш сигает, уб ❄ ❄ ть ❄ я будто бы желает ( но чтобы не в самом деле ). но это необязательно.
#взлетевшая рокъ-звезда. разъебавшаяся о быт повседневности, любым комфортным тебе способом.
#теперь ты ебашишь шансон, вот это не обсуждается.
#нет, мне ( нам ) за внешность и остальное — нихуя не стыдно.

---

на самом деле, мы просто хотим, чтобы нам песни шнура пели, а мы кто по что.
у нас нечаянные лайбы питерской коммуналки в разъебанной однушке, которую снегурка с русалкой делит. снегурке мало деда, к которому несчастная абьюзивная влюбленность, ну и, должно же в ее прошлом что-то хорошее быть? так что, ты уж будь, а она будет играть царицу снежную, царевну несмеяну, с жизнью счеты, порой свести пытается для разнообразия. с русалкой попроще тут. она и наркотиками поделиться, чай — снегурка пиздюлей тогда обоим давать будет.

по игре: на размеры-оформления мне-нам плевать абсолютнейше. лапслок, правда, пожалуйста ( но если очень красивый, можешь показаться, на самом деле, в стилистике бы сойтись ). у меня оформление выебистое тоже выключается, пунктуация может стоять более классически, и, в целом, все легко очень обсуждается. еще мы все слоупоки — сейчас неожиданно вспомнили, что можем писать не в полгода, а практически спидпостить, но это все напускное и необязательно правда.
приходи, ждем очень.

//
надо, конечно, деда дождаться, но мы можем мутить красивый недо-тройничок, стекольный, где карьеру твою мороз порушил, сам построил, дал на нее денег, благословение, а разъебались, не поделили что ( почувствовал себя смелым и самостоятельным, а? ) — и вот, где. или срикошетило то, что я с ним разъебалась и ушла в один момент.

с русалкой песни пить, дорож ❄ ❄ ❄ ❄ ❄ ❄ ами гулять, коль захочешь. емеля наш — на него легко закатывать глаза, поворчать, что молодежь ( вы вряд ли сильно по возрасту расходитесь, так-то ), но молодой да наивный. черт у нас еще есть — невнятно есть, то ли есть, то ли нет. в альтах покоится.

в общем, ну, слушай. в игру заберем. хоть много, хоть помаленьку, как понравится. одного не оставим, только люби стекло бить, под вены вгонять ( можно не буквально, на таком не настаивает никто ) всем табором ждем, а я — особенно сильно.

//
ps. заявка на деда: она лежит рядышком, разонравилась мне.
а я дальше лежу.

Пример моего поста

( мы под огнём )
а жизнь { легче } длиннее не становится
и чё нам делать - застрелиться?

дышать, она не может дышать.

это потом — она вскинет веревку, перекинет ее, удерживая натяжение, приноровится, устроит. потом — обернет другой край вокруг собственной шеи. закрепит.

это все потом, а сейчас: она не может дышать от того, что дыхание спотыкается, не находит выхода, входа, легкие не получается заставить, как дóлжно. агате на долгое мгновение кажется, что можно вновь растаять, как раньше. { и необязательно это будет чем-то плохим }

от того, что она, конечно, лезет в его инстаграм, разумеется, не может забыть-выдохнуть и спокойно поставить на этом точку, не думать об этом неизменно вновь и вновь. от того, что она лезет все глубже в то, что неизменно доставит боль (даже больше, чем {она может выдержать} она представляла)

потому что если плохо, то зачем останавливаться. они ругаются с русалкой не в первый, не в последний { ли, ха? } раз — просто в этот раз как-то цепляет. не скатывается снежинками, исчезающими при прикосновении, не сыпятся росой, о которой спустя мгновение забываешь. но та хлопает дверью, а агата, что?

[indent] стремительно саморазрушается { когда бы было иначе }

агата давит улыбку, кривую, изогнутую неубедительно, не поверили бы даже дети — не поверила бы ни яра, ни матвей, ни. агата думает { что имен становится поразительно, незаслуженно больше } и еще — что вот так будет проще не разрыдаться. она почти права, разве что не удается скорее, потому что она холодная сука, да, яр?

агата думает, сквозь истеричный смех, что они все в ней разочаруются.

рано ли, поздно ли — зачем ставить рамки времени, когда уже.
она думает, что не заслуживает это, и только удерживая себя в дрожащих руках, не знает не заслуживает ли того, чтобы в нее хоть как-то верили { я р а } или не заслуживает того, чтобы о нее вытирали ноги с таким грубым безразличием { м — }

она думает простое: я больше не вытяну.

она не думает, она знает, яра, глупая { дура } безалаберная { бестолочь } умеет дурная разбираться в людях. { и если она говорит, что ей все это надоело (то агате и подавно) — то она просто посмеется, и нарисует себе лучший выход из ситуации, ей уже тоже надоело }

надоело пытаться оправдать чужие ожидания. надоело рисовать образ, который ждут. надоело строить из себя фарфоровую куклу, это красиво, но в этом нет души. { в яре есть — в ней столько жизни }

в ней столько жизни, что ей даже жаль.
столько жизни, что ей хочется чисто напоказ заставить ее пожалеть о том, что она неправа, во всем, без какой-то конкретики { в том, что она решила называть ей подругой — пожалеть самой, прежде, чем она в конец разочаруется (или уже) }. жаль, что она не увидит это потом. но, смешная цена.

{ ей хочется, чтобы плохо было не только ей // ей хочется, чтобы матвей об этом тоже узнал и ему было
[indent] так же      [indent]  [indent] плохо {{

у нее ледяные пальцы рук (не выходит согреться)
и она не может сделать вздох — потому что ей слишком душно.

дура дура дура — ты такая дура. { яра ли. она сама ли }

решиться легко (просто хочется идеального времени)
она тянет до последнего не потому что сомневается, а потому что ей все-таки хочется напоследок увидеть глаза яры, или скорее просто силуэт, или она не знает что — но умирать одной страшновато. так что она просто не в одиночестве.

не взяла меня к себе топиться — да кто тебя спросит вовсе.

агата пьет давным давно остывший чай, больше не пьет, сколько качает в руке чашку, рисует по заблоченному экрану мобильного — разворачивать не хочет, не вздумает, там то, что давным давно следовало удалить { но она справится хотя бы с тем, чтобы самой удалиться }

мыслей красиво — забавно — смешно — и не осталось почти, желание тоже смазанное, одним воспоминанием. так хорошо, так, даже спокойно. но она привыкла (нет?) заканчивать то, что уже решила { может быть ей просто нравится чужое небезразличие в глазах — неважно }, и она тянется к веревке, встает во весь рост на стул, покачиваясь на мысках, и когда стул летит куда-то в сторону, она слышит, как хлопает дверь. хлопает хлопками ее сердце в сжавшихся ребрах (наверное — аплодисменты)

чашка катится по ковру, это, почему-то, самое яркое впечатление. а еще больно — могло бы быть и не так сильно больно. (ей казалось, что душевную боль уже и не переплюнуть сегодня)

кому-то еще хочется поиграть в отцов и детей, или это только я?
но обещаю, что это не будет скучно. вот почему:

- во-первых, ваймаку сколько лет? ну лет 45, плюс-минус? не такой уж ты и старый, жизнь твоя еще не закончена, и в ней может быть не только экси и сын с его проблемами (проблемами обеспечу, инфа сотка)
- во-вторых, а что у вас там с эбби? у меня деньги поставлены на то, что вы пара! (и немного на то, что вы не пара, ну, знаешь, чтобы точно не проиграть)
- хотелось бы выяснить, какие чувства ты питал к моей матери, и что ты теперь думаешь обо мне. ты, конечно, наполовину святой - вон, собрал в команду всяких отбросов, и пытаешься в люди вывести, но я абсолютно не верю, что ты весь такой хороший.
- кстати, есть информация, что после некой травмы (благодаря которой ваймак и стал тренером, а не игроком) он принимает обезбол. а что ты там на самом деле принимаешь, а? а? ааа???

у меня есть некоторые задумки. не только то, как мы привыкаем друг к другу, и как ты пытаешься спрятать весь алкоголь в доме, потому что мне он очень нравится. на самом деле я готов буквально сразу поделиться кучей своих проблем с тобой, чтобы мы их вместе решали (просто тебя пока нет, значит твоих проблем нет тоже, только мои!)
в частности, тут один труп воскрес, и втянул твоего единственного сына в нехорошие дела! его собственный батя помер, не может вправить ему мозги, так что было бы неплохо, если бы ты взялся за дело!

про игру:
- я пишу от третьего лица, могу лапслоком, могу как обычно, использую птицу-тройку, посты отдаю относительно часто. будет круто, если ты делаешь так же, а если не так - давай разберемся, я не категоричный!
- внешность мы думали думали и придумали, но если ты придумаешь что-то другое - почему бы и нет? только бери красавчика, в кого я такой великолепный, как не в тебя.
- мы ждем игрока, который будет любить фандом несмотря на все его косяки, и хотеть эти косяки исправить) ну и любить персонажа, конечно, а как же его не любить.

приходи, пожалуйста, в гостевую, или в лс, я расскажу что угодно еще.

Пример моего поста

мобильник разрывается постоянным жужжанием.

первый раз кевин готов, он знает, что это джереми, который всегда держит слово. ради него кевин сохраняет кое-как сознание, спрашивает, как там жан, хорошо ли они добрались; уверяет, что он в порядке [и морщится от слишком знакомой фразы, от которой хрустит на зубах] и соглашается с тем, что жану нужно дать время.

потом - тишина. кевин пьян недостаточно сильно, чтобы отвлечься, ему надо что-то больше, что-то сильнее. к счастью, теперь-то он знает людей, и одному из них пишет сообщение. думает потом, глядя в потолок: я действительно это сделаю? готов пойти на что угодно?.. и понимает, что нет никакой разницы, к чему он готов, а к чему нет. просто пока что он не способен влезть на мост и с него упасть на автостраду. ему нужно немножко успокоиться, выбить паршивые мысли из башки, расслабиться и не думать о том, как шестнадцатилетний жан умоляет рико перестать.

кевин трет лицо до красных полос от ногтей.

он ходит по дому с пылесосом, стараясь избавиться от мусора; в гостиной он трижды моет пол. крови больше не видно, но все еще ощущается ее запах - не отсюда, а из прошлого, и дом хочется сжечь к чертовой матери. правда, это не поможет. кевин знает, что не поможет ничего, пока жан не простит их, а этого не случится в ближайшем будущем.

ну и что ему тогда делать?..

телефон опять вибрирует. кевин уже выключил звук, и теперь дожидается тишины, хватает трубку и вынимает аккумулятор. да, с ним могут захотеть связаться люди ичиро - те, кому он не имеет права отказывать, - но… пусть приходят. пусть приходят и изобьют его. пусть всадят в него пару пуль. кевину все равно, пока решение принимает не он.

все на свете путается. давно ему не было так паршиво.

в дверь стучат уже очень долго, голова раскалывается от этого звука, кевину приходится подойти, по пути вытащив из шкафа биту. у него наверняка злое и крайне целеустремленное лицо, человек на пороге отшатывается:

- мать твою, ты же сам меня звал! передумал?

кевин забирает коричневый пакет. вот он уже на кухне, решает, класть таблетки под язык или проглатывать. нутро согревается остатками коньяка, потом бутылка улетает под раковину, а кевин ищет на полках другую.

он голоден, но никак не может заказать пиццу - телефон мертвый, аккумулятор неизвестно где.

кевину снится, что ему шестнадцать, и он в аэропорту ждет самолет из парижа, но тот никак не прилетает, а потом в новостях говорят, что боинг вылетел из аэропорта шарля де голля, но никуда не приземлился. исчез без вести.

ему снится матч против воронов, кевин одет в оранжевую форму [другой кевин одет в черно-алую], и это бесконечный поединок, стучат и ломаются клюшки, ревут трибуны, игроки один за другим падают замертво - кто от усталости, кто от удара утяжеленной клюшкой по голове.

снится, как он ищет выход из гнезда, везде темно, сплошные комнаты без окон, в каждой по две кровати, а в кроватях - по измученному подростку. кевин распахивает двери одну за другой, где-то должна быть лестница, но это комнаты, комнаты, комнаты, кабинеты хозяина и тренеров, больничная палата, что угодно, только не выход.

он хочет позвонить жану и просить у него прощения за все на свете, снова и снова, но теперь кевин не находит не только аккумулятор, но и сам телефон.

ему страшно жарко, и кто-то надоедливо трясет его за плечо. хочется вмазать, но движение получается вялым, ленивым, удар, конечно, не попадает в цель.

- отъебись, - раздраженно требует он, стараясь вывернуться из теплых рук. - серьезно, оставь меня в покое. я тебе зубы повыбиваю. у меня дом на сигнализации.

кевин чуть приподнимается - оказалось, он на кровати, - но его сразу начинает тошнить; он только и успевает, что перевернуться на бок, а потом его выворачивает на пол.

он утыкается лбом в край кровати, и на миг кажется, что он снова один. короткая передышка, которая оканчивается новым прикосновением, и кевин дергает плечом, стараясь слишком сильно не шевелиться, чтобы снова не блевануть.

- пошел нахуй, - он не может разлепить глаза, не знает, к кому обращается - ему кажется, это тетсуи, и потому он весь внутри сжимается от страха - сейчас обязательно последует удар тростью.

вместо удара знакомый голос требует прийти в себя, и кевин сразу реагирует:

- да я в норме. просто чем-то отравился, ладно? съебись, не трогай меня, ну?!

голова кружится - вот-вот его снова вырубит, и кевин ждет этого момента с нетерпением. последний сон, если задуматься, был не так уж плох, и он не против туда вернуться.

ты не знаешь, по каким причинам должна любить свою мать. ты никогда не чувствовала того, что она тебя любит. хотя бы чуть-чуть, хотя бы на йоту. на твой взгляд твоя мать в жизни любила всего две вещи: работу и своего старшего брата.
ты, честно говоря, не знаешь их истории. они тебе о них не рассказывали.
и всё-таки ты всегда считала, что дядя игорь любит тебя больше, чем твоя мать. он проводил с тобой больше времени. он дал тебе имя. ты по-своему гордилась им, потому что он был директором дурмстранга. той самой школы, которую ты окончила. тебе не выбирали мужа. тебя не заставляли выбирать себе работу. ты даже ездила с дядей игорем в поездку в великобританию. увы, но вернулись вы по отдельности. ты по нему очень скучала и горевала. ведь ты, в отличии от своей матери, оставалась  ж и в о й. (с чувствами, эмоциями и огромными желаниями)
ты всегда хотела знать, кто был твоим отцом. впрочем, тебе никогда о нём не рассказывали. мать - не хотела, а дядя - не знал, но догадывался. если бы тебе только дали подсказки, если бы тебе дали хоть какие-то наводки, то тогда... тогда бы ты обязательно его нашла.
ты многого не понимаешь до сих пор в этой жизни, даже не смотря на то, что ты уже выпустилась из дурмстранга. 
ты - упрямая. упрямство - черта членов нашей семьи без исключений.
ты сама ещё не понимаешь, но постепенно становишься похожей на свою мать и твоего собственного дядю.
кстати, ты своё полное имя не любишь и просишь сокращать его до этого короткого: "надя". потому что какая из тебя, к пикси, надежда?
приходи собирать свои ошибки.

---

♦ да, это про проблемы отцов матерей и детей.
♦ да, надя видела хогвартс и видела события кубка огня своими глазами.
♦ любимый дядя в части хронологии своей жизни на форуме присутствует и с тобой с удовольствием поиграет, как и я.
♦ после выпуска из дурмстранга мы переезжаем в великобританию. ты и я. я - с одной целью, а какая цель была у тебя - решай сама. с тем, кем ты хочешь реализовывать себя по профессии, тоже можешь решать самостоятельно.
♦ про отца надя не знает от слова «ничего» - н и ч е г о, но на него есть заявка и я, надеюсь, что он когда-нибудь появится.

Пример моего поста

[indent]холод пронизывает до самых костей. тюрьма великобритании ощущается кожей, еле слышным дыханием тёмных фигур, которые могли бы показаться магами или призраками, но на самом деле - это просто осадки тёмной магии, которые питаются хорошими воспоминания или светлыми эмоциями. она для них интереса представляет слишком небольшое количество, потому что каркаров-младшая свои светлые моменты  может на пальцах пересчитать, если вообще вспомнить о том, что они когда-то были.
[indent]однако этот холод возвращает в прошлое. в то время в школе, когда билась за право быть признанной. когда слова «потомок убийцы» звучали в её адрес от сокурсников. ей тогда хотелось забиться в угол, но другие волшебники воспринимали ситуацию иначе. клейма на ней не ставили. они становились новой надеждой, с которой получалось взаимодействовать. лучшим советом становилось - игнорировать. не верить. она же видела своими глазами. видела же?
[indent]ощущения схожие, но теперь новая бирка, которая могла бы стать конечной. «сестра убийцы» - повышение. изменение. возвращение в детство, в котором она ничего не сделала, чтобы получить такое прозвище. игорь каркаров допустил ошибку. её старший брат и защитник допустил ошибку и теперь должен был расплачиваться за неё в другой стране. каркаров-младшая кричит на гавейна, что разнесёт к чёрту эту изнеженную страну, если они превышают свои собственные полномочия. она знает - она единственная может исправить ту ошибку, которую допустил её брат. её заслуг достаточно.
[indent]- они не имеют права, - отрезает она любые попытки робардса объяснить позицию собственного министерства магии. ей плевать, что тот пытается сказать о том, что было убито так много магглорожденных волшебников. ей плевать, если бы даже небеса рухнули по вине её старшего брата. ей  п л е в а т ь, потому что в её глазах - он не виноват. он ошибся. все люди ошибаются. румынка готова повысить голос. готова сорвать дверь с петель того, кто станет помехой, потому что она знает правду.
[indent]игорю каркарову не место в азкабане.
[indent]несколько дней диалогов приводят к тому, что в итоге получено предложение. она сможет забрать собственного брата, не позволяя ему стать овощем после поцелуя дементора, если тот пойдёт на уступки правительству великобритании. он должен раскрыть имена сообщников и тогда его отпустят. передадут под её надзор для перемещения в румынию, где, она уверена, ему не светит нурменгард. его оправдают. дома его оправдают. останется только добиться от брата раскаяния, что покинуть эту страну, в которой им не место. ни ему. ни ей.
[indent]она знает старшего брата. он будет упрям. он будет до конца считать, что это его выбор. он маловероятно признает свою собственную ошибку, потому что у них с братом схожие черты. они - решительны и упрямы. ольга не сменила свою профессию, понимая, как сильно она не нравится брату. однако именно её профессия сможет помочь ему покинуть этот туманный и никчёмный остров раз и навсегда.
[indent]и плевать, что они все будут думать.
[indent]они ей задолжали на этой не её войне и в которой она стала случайным участником.

[indent]- не смей, - её голос звучит слишком громко, он отзвуками по коридорам азкабана оглушающей волной проносится, ведь ей столько хочется высказать не только правительству великобритании, но и этому волшебнику, который когда-то хотел защитить её, а теперь не может защитить даже себя. она ладонь поднимает вверх, как будто показывает знак стоп.
[indent]он слишком бледен. ещё чуть-чуть и могло бы сдуть ветром, одним из тех, которые в зимнюю пору блуждали по территории, на которой располагается их бывшая школа. игорь будто замёрз. застрял. осунулся. и у неё сердце сжимается от этого. она становится ещё более уверена в собственном мнении, что она должна забрать собственного брата. если прямо сейчас не может, то завтра или послезавтра, или послезавтра, но лучше завтра обязательно.

[indent]- не ожидала, что ты готов смириться с обстоятельствами и стать очередной мандрогорой запертой в азкабане, - она произносит эти слова достаточно отчётливо, пытаясь задеть гордость своего собственного старшего брата. может он и поступил неправильно, но если есть шанс это исправить - она исправит. выкупит. вытащит. вывезет. сделает всё, что необходимо, чтобы он не оставался в этих четырёх стенах. - думаешь обо мне, когда не можешь позаботиться о себе? - её выражение лица осуждает это бессилие, которым от него веет.
[indent]ольга подбирает самые жесткие слова, которые только может. задеть гордость. заставить прислушаться. пробить это упрямство, которое они так часто показывают друг другу, хотя в какие-то моменты их отношения иногда становятся самыми близкими.
[indent]они ведь семья.
[indent]и в горе, и в радости - не для брака.
[indent]и в горе, и в радости - для семьи.
[indent]для тех из них, кто остался.

[indent]- ты забыл, что тебе мать говорила? ты должен позаботиться о своей младшей сестре, а не бросать её, - он говорил ей это когда-то сам. как аргумент использовал, чтобы влиять на её решения, которые он считал неправильными. каркаров-младшая повзрослела и перестала обращать на это внимание, но для игоря - это пощёчина. - в одиночестве.

[indent]она руки на груди складывает.
[indent]игорь слишком быстро сдался.
[indent]если его лишили надежды - она станет его надеждой.
[indent]если он не верит в спасение - она станет его спасать.
[indent]не всегда же игорю пытаться защищать её, потому что теперь она сама может стать его щитом.
[indent]девочка, которая не могла стать щитом, осталась в дурмстранге.
[indent]мальчик, который потерял надежду, находился перед ней, но всё ещё упрямый. её старший брат, который счита

казань второй половины двадцатого века — худшее из мест, где нам стоило встретиться. худшее из времён. худшее из обстоятельств. пацаны стайно стекаются на улицу и тащат за собой в моталки девчонок. совсем молодые дворовые мальчики умирают в подворотнях и у остановок, с простых школьников трясут последние копейки, а девочек улица нарекает вафлёршами, едва пронесётся никем не подтверждённый слух. чтобы после пустить по кругу — порченые.

ведь никому нет никакого дела до правды.

правда в том, валер, что мы с тобой в этом уличном ужасе всегда держимся вместе: с соседних кроватей в детском саду, со школьной скамьи и ближайших дворов, из которых путь в одну группировку. ты первым рано бежишь на улицу, когда твой единственный родитель поднимает на тебя руку, возвращаясь вечерами с завода уже сильно поддатым. а я тянусь следом — подальше от квартирного одиночества, пока мать зарабатывает на бабушкино лечение и носится с ней по больницам. и именно ты даёшь мне прозвище — крестишь зимой. наверное, по фамилии.

мы с тобой парой идём по универсамовской иерархии: от скорлупы [ ещё совсем зелёной ] и до суперов. неизменно делим ни хрена не весёлую и беззаботную пацанскую жизнь. нас всегда тянет друг к другу: зависнуть вдвоём после сборов или начистить морды в [ не очень ] шутливой потасовке из-за взаимных претензий по какой-нибудь мелочи. и ты всё чаще пересиживаешь отцовские запои в нашей с мамой квартире — зималетдиновы открывают тебе двери с первых дней нашей дружбы.

пока универсам не закручивает в водоворот событий. но у нас-то всё началось ещё раньше? в новый год? годами ранее, пока ты побитый сидел на моей кухне, стойко делая вид, будто йод совсем не щипет?

всё окончательно ломается буквально перед сизо. "ты хуже колика," — однажды скажет тебе айгуль. что нужно сделать, чтобы стать хуже домбытовского ромы?

универсам распадается, и нас — пацанов — по очереди из сизо начинает выталкивать обратно в казанскую пацанскую действительность, чтобы никогда больше не собрать в одно целое. наши разбредаются кто куда — по другим улицам, по квартирам. может, кто-то меняет свою жизнь кардинально — я не знаю. тебя марат умудряется упечь за решётку на целый год, и пока ты занят переосмыслением собственной жизни, я остаюсь один на один с нашей обрушенной дружбой. осознавать, что произошло между нами, когда эта дружба дата трещину и рассыпалась. внезапно. в один момент. в один вечер.

кащей приберёт моталку к рукам, меня — следом, в великое будущее, в свой новый бизнес. моя бабушка скончается после продолжительной болезни, оставив квартиру, где я снова буду вариться в своём одиночестве. позже встречу лампу и возьму его под своё крыло, когда окажется, что того готовятся изъять из семьи. помнишь, как ты помог пальто с пятнадцатью копейками? у тебя получается ладить с детьми. наверное, на роль опекуна альберта ты бы подошёл куда лучше, чем я.

после отсидки ты придёшь к кащею. затем, осознавшийся, — к айгуль. и только в последнюю очередь — ко мне.

я не могу запретить тебе общаться с твоим бывшим товарищем по группировке, скорлупой, и потому двери моей квартиры, несмотря ни на что, всегда тебе открыты. мы начнём заново притираться друг к другу, налаживать утраченную и поломанную одним поступком связь [ поехали в сочи? говорят, там вкусная чурчхела ]. у нас столько времени на то, чтобы всё починить.

пока я не погибну в подъезде собственного дома.

пока ты не исчезнешь следом, не оставив ответа, что с тобой произошло.

---

итак, привет, потенциальный турбо! я предельно честно заявлю, что у меня уже был соигрок, с которым мы начали много всего и ничего не закончили. мне очень нравятся многие идеи нашего сюжета, часть из которых вплетена в общую кастовую историю. но я ратую за взаимное обеспечение комфорта и интереса, поэтому всё обсуждаемо и исправимо [в крайнем случае, оставим этот сюжет для фандомных тем, а сами пойдём сочинять новое]. где-то сюжет меняется легко, где-то нам предстоит обдумать, как лучше повернуть события, но я уверен, что мы придём к взаимному соглашению. возможно, тебе понравится задумка, и ты захочешь узнать про неё поподробнее [bb, триггеры — а таких тем много, тут на страх и риск, но в каком мы фандоме, да? — и некоторые детали, не прописанные в заявке, я донесу уже лично].

у нас была более глобальная сюжетная линия, но сейчас она частично утащена в альт. про неё я тоже хотел бы тебе рассказать, когда придёшь, но обязательно играть её не потащу, так как она сильно на любителя. но спойлер: можем попасть в 2017-ый год)

если захочется построить полностью новую историю — пошли в альт? умею воспринимать его серьёзно и строить на протяжении многих эпизодов. люблю как глобальные идеи, так и камерные, по ребятам есть и такой сюжет, который можно взять за основу. или придумать нечто совершенно новое.

уже от себя как игрока добавлю, что не приемлю исчезновений и игнора. если что-то не так: игра не пошла, реал душит, надоело, не сыгрались, тяжело идёт — всегда можно написать. либо помогу с "не идёт", либо мы распрощаемся на хорошей ноте. не будь как англичанин, будь как нормальный русский поц!

играю птицей-тройкой, немного занимаюсь украшательством постов [полюбились вставки мыслей-событий из прошлых жизней/воспоминаний и/или эпов — и это ещё один спойлер к альтернативному сюжету], но от тебя вообще ничего не требую. если понадобится, — подстроюсь. третье лицо [в последнее время хочу какой-нибудь эп поиграть в первом], настоящее время [прошедшее тоже могу]

за грамотность не ругаю, сам могу лажать и шучу, что простое быдло

скорость отписи постов... я терпеливый, но мне нужно хотя бы в личке поддерживать интерес. я не против полуролевого общения [в некоторых случаях оно сильно вытягивает и сохраняет запал, когда не хватает времени и сил на полноценные посты], но не когда оно идёт в ущерб основной игре. на данный момент нахожусь в гиперфиксе к фандому и персам, поэтому надеюсь, что и ты придёшь вдохновлённый на историю и погружение в неё

готов к постоянным разгонам сюжета, к глобальным и более мелким идеям. научился делать таблицу с планами на эпизоды, так что можем вдариться во что угодно и как угодно — до всего дойдут руки. буду рад обмениваться песнями, фиками, графикой, привязывать их к персонажам. в общем, давай вдохновлять друг друга на игру и наших героев!

жду [и остальные тоже], когда ты пополнишь наш каст собой!

пример моего поста

взглядом кащей зиму таким [ как никогда до ] обдаёт, что тому на секунду кажется, будто все секреты утаённые сейчас сами наружу из пор полезут. таращится настолько испытующе, точно они всё ещё автор и едва пришившаяся к универсаму скорлупа. учить и учить, высматривать перспективного будущего супера и вертеть перед мысленным взором на предмет скрытых возможностей.

прозвище, колко-мягкое, притворно и обманчиво сказочное, наждачкой проезжает по сердцу. прежний зима за зимушку был способен одним точным ударом кулака быстро избавить ребят от лишнего слова в словарном запасе. нынешнего же пробирает насквозь остаточным липким холодом их последней общей зимы. потому что вот так звал — редко, но метко, сука, — только один человек, о котором слышать ничего больше никогда [ не ] хочется. но кащей же реально — и тоже сказочно, — блять, бессмертный. ему и зимушка простительно, и стойкий запах водки, так и не выветрившийся из маленькой комнатёнки моталки к концу марта, когда ваха в последний раз там был. только проданный и преданный ералаш непростителен, потому что проехался в тот раз кащей с нажимом прям по свежей ране. у пацанов ещё болело и ныло раскрывшимся и рвущимся оголённым горем из-за двери морга. от истошного крика бабушки полины [ которого кащей не слышал ] по мишеньке её миленькому и хорошему кровь стыла в жилах колючими ледяными кристалликами, и звёзды мешались и сплавлялись перед глазами в одну сплошную искристую массу.

когда-то давно в глубоком детстве карина — вахина двоюродная сестра из деревенской летней жизни — с опухшими глазами и текущим носом печально сообщила, что её мама "стала одной из звёздочек на небе". ваха в такие вещи с ранних лет как-то не верит, а улица и вовсе вдребезги разбивает любые поэтично-художественные взгляды на мир. единственная звезда, которой стал ералаш, осела бы разве что на погонах с обещанным повышением после повешанного на какого-нибудь пацана дела. сказок улица плетёт до хрена, только в духе оригинальных, тех, которые детям спустя столетия переиначивают, чтобы по ночам пока спалось без страхов.

cгущаю краски, завтра новый бой за бабки,
территорию, контроль, и каждый в роли войска.
вокруг тебя недобрый мир, его террор и боль вся.
с головой укройся, крепко спи и ничего не бойся.

нервно становится, когда кащей почти точь-в-точь повторяет подуманное тайком, скрыто. или всё-таки звучит в голосе зимы едва прикрытое пожелание отправить своего бывшего автора по прерванному маршруту? из него едва не вылетает взаимное, приправленное пожеланием [ не очень-то искренним ] всего наилучшего. и даже с верой в скорое завершение неудачного диалога, в котором кащей цепляется к бывшему подопечному клещом.

по старинке.

вахе самому не ясно, куда дальше двигаться, у него планы на жизнь многие годы начинаются и заканчиваются универсамом. теперь зима прёт в каждое новое неясное сегодня на чистой инерции. когда по утрам встаёт по-привычному рано: нужно месить ботинками крадеными весеннюю грязь по дороге к месту сборов. и только пихая в себя безвкусный завтрак вспоминает: не надо тебе никуда, дома торчи, маринуйся наедине с самим собой. теперь у него остались разве что мама, бабка и пустые не заполненные смыслом дни в таких же пустых стенах такой же пустой квартиры. а вахит боится тишины этой [не]домашней, ощущает себя в ней, как в склепе. зато правильно и как положено. следом за пацанским он, в глубине души, хоронит самое себя. сколько было слухов неприятных, грязных, об отшивах пацанов, за которыми числились вот такие мерзкие истории, подобные истории вахита. шансов остаться на улице — около нуля, быть своим — ещё меньше. он застревает между привычным уличным миром и знанием, что туда ему путь заказан. но универсам хоронят раньше, чем о вахе успевают разлететься вести по всей казани. в умении турбо держать рот на замке он теперь сильно сомневается.

[indent] каждый ведь сам за себя.
[indent] марат просто первым догнал до этой мысли.

зато кащей с этим его показным радушием, с его изворотливостью извечной и приклеенной к нутру, куда понятнее, куда больше знаком и заучен. от него подвоха хотя бы ожидаешь, в отличие от [ вроде бы ] лучшего друга. былого универсамовского автора разносит красноречием по всей точке [ а то и казани ], и зиму кидает обратно на пару годков назад, когда на старшего смотришь снизу вверх и сразу в рот — вдруг чё путнее скажет, знание какое выдаст, а потом пинком под зад прямиком в прекрасное далёко. бессмысленно. жестоко.

[indent] в добрый путь.
[ на те же сборы к своим суперам. ]

— начинать-то как? — рвано, коротко, с затаённым "поделись своей авторской мудростью", потому что зима не знает ни как, ни что за начала должны прийти на смену обрушенных везувием их маленьких казанских помпей. зима не знает, не понимает, куда дальше, потому что у него всё-то никак ничего не начинается. у него наоборот в жизни ставится такая жирная точка, что давит все двенадцать пролинованных листов насквозь через зелёную обложку. вахит виснет в том последнем общем дне марта, пока ещё не пристукнуло пониманием, пока саднило и резало только физически, пока можно было делать вид, будто всё в этой жизни как прежде. будто адидас попроёбывается, да вернётся в строй, когда закончит со своей медсестричкой, а там они все вместе что-нибудь придумают, вытащат из тюрьмы. и всё будет нормально, и даже в турбо не проглянет паскудной рожей тот валера, от которого внутренности в узел скручиваются, и поджимает желудок.

— красиво. но как крыса, — зима признаёт, пускай и нехотя. да, маратик их всех переиграл, изничтожил одним махом целую группировку. сильно, мощно, со вкусом и смаком. пусть не самую значимую, а всё-таки группировку, просуществовавшую не один год. зима не успел свыкнуться с ролью автора, как оказался вынесенным за пределы привычного уличного мира прямиком в пресную нормальность. универсам трухой сбросил вчерашних группировщиков в квартиры и уличные дворы искать себя и [не] находить в шатком будущем. — посыпались на желании легко заработать.

ну а хули. отшив кащея почему-то отзвучал громким добром на куда более отчаянные поступки. глядишь, не полезли в чужой дом — и сейчас бы собирались в коробке обмозговывать важные универсамовские коллективные планы. а у вахита заезженной пластинкой в голове прокручивается стук падающих под ноги кассет, наделавших шума. их хозяин, конечно, легко бы сложил два плюс два и, в любом случае, побежал жаловаться. но и вахе следовало быть осторожнее.

— кто ж знал, что мужик с его видаком под домом быта, — вахит звучит досадой и затаённой злостью. ведь шёл же к ним — уличным пацанам, стайно и одичало накинувшимся группой на добычу, — без страха, без опасений, ну можно же было догадаться, что его кто-то крышует. нет, поверили в себя, поверили в успех, загорелись идеей с показом. и ружьё выстрелило, прямо в спину адидасу старшему. и в айгуль метафорически. во всех них.

[indent] [ паф! ]

— улица напела. — удивительно, но отлучённый от церкви имени святого казанского беспредела вахит ещё умудряется что-то от кого-то узнавать. как-то его выцепляет на улице сутулый, пока ваха идёт домой из больницы, свернув в ларёк за выпечкой [ перемячик сразу встаёт комом в горле ]. рассказывает что-то взахлёб, фонтанируя новостями о переменах в жизни своей и бывших универсамовских. зима, если честно, слушает не особо внимательно. это его первая неделя на свободе, — а гляди, сколько всего успевает случиться, — и встреча оказывается едва ли не более хлёсткой и ненужной, чем сегодняшняя. к сплетням ваха не готов. после них перемяч кажется безвкусным.

сигарета кащеевская безвкусной не кажется. у зимы по трахее вниз стекает едкой смолой, оседает в лёгких целым озером предчувствий подвоха во всём этом затеянном разговоре. всё по той же старой привычке, когда ты случайно попадаешься на глаза, и вот на тебя уже повесили какое-нибудь дело: машину отмыть от весенней слякоти или сразу всю качалку выдраить. зима затягивается медленно, плечами жмёт.

ну да, отжали.
резонное замечание.
[indent] [ предъява. ]

— адидас красивые перспективы нарисовал. а мы уши развесили, — что правда, то правда. зима уж молчит о том, как история с ералашем диктовала в тот момент универсаму план действий, давила тяжёлым сапогом прямо по больной гниющей ране. решительно хмурившийся адидас всем своим видом являл всеобщее сплетённое из старых недомолвок недовольство, пока кащей пробухивал остатки универсамовских надежд на будущее. адидас припёрся живой легендой, о которой скорлупа слагала целые эпосы, пришёл бывалым солдатом, но всё тем же своим дворовым парнем. говорил от лица всего народа. встал во главе вожаком.

и едва ли не катапультировал кащея под потолок моталки на чаше весов всеобщего уважения.

— какие теперь обиды. — что было, то прошло, поросло травой и сжухло нахуй. только кащей на этих словах всё не отчаливает восвояси. зиме кажется, что его нож перекочёвывает в карманы бывшего автора и готовится в любой момент встать между рёбер. и встаёт же, когда кащей размашистым жестом, как фокусник из мультика, достаёт жвачку. у вахита в солнечном сплетении подхватывает и накрепко скручивает прежде, чем в кармане оседает прямоугольник "turbo". он пялится на слишком знакомую обёртку, пока та руками кащеевскими капает ядом по боку и жжёт потом через одежду. несколько долгих тупых секунд смотрит на ткань. из мути, сгустившейся перед глазами, выдёргивает голосом. как крючком. включаться в разговор сложно, когда тебе один за другим летят кулаками в фанеру напоминания режущие. вахит роняет рассеянным эхом: — ага, и земля пухом.

и тут, блять, начинается цирк на выезде.

у кащея загораются глаза, и вахит сразу чувствует, что дело пахнет керасином. возможно, изо рта бывшего автора — мало ли, что там пришло на смену самогонке. хотя [ неохотно ] нельзя не признать, что вид у кащея на удивление свежий и бодрый. ваха-то помнит смятые волосы и лоснящиеся наркотическим потом плечи. на вопрос [не]ожидаемый зима пожимает плечами, наверное, в сотый раз за последние... сколько стоит эта сраная очередь? шаг вперёд. недовольный взгляд женщины, в сторону которой летит дым.

— да не, пока как-то... не нашёл куда податься. бабка в больнице, помогаю матери, — чё скрывать. тоска беспросветная, где нет привычного выхода скопившейся внутри желчи, в которую порой выливается замурованный внутри ужас [ бабке-то не пропишешь ]. зиму послушать, так даже занят как будто бы, а не слоняется большую часть времени из комнаты в комнату, выходя на подышать табаком каждые полчаса. на балкон — не на улицу. вахит про себя не очень хочет, да и говорит только из былого уважения. чай, все теперь отшитые.

если по факту.

— удачно? и что за бизнес? — за чужими словами стоит противодействие вахиной замершей жизни. вот и сигарета уже не отдаёт кислым, вот и очередь уже не такая длинная, да и кащей как будто прицепился не просто так. бизнес — не улица, и разговор не тянет на предложение вернуться туда, куда вахит ни морально, ни физически не готов идти. улица уже в нём, он ей пахнет, дышит, вахита рвёт ею каждый раз, когда он открывает рот. да так, что бабкины замечания в голове проедают плешь хороших таких размеров: "от рук отбился, где понахватался этого всего, куда мать только смотрит". хватит с него.

ничего, что первый бизнес уже канул в лету вместе с овцами, волками и лошадьми. кащей-то, по сути, всегда был в таких делах грамотнее адидаса. а вахиту очень нравилась та причастность к общему делу, когда киносалон впустил в себя первых чушпанов, а в вахины билетёрские руки потекли их деньги. перспективы умирают вместе с универсамом, захлопывая крышку гроба и погружая жизнь в кромешную тьму. кащей ещё ничего не сообщает.

но впереди зажигается свет.

лили говорит, что он хороший, и северус ей верит.

смех её звонкий над лужайкой несётся переливами солнечных лучей, ароматами летних трав и тепла. лили для него всегда была теплом [солнцем ярким] — со встречи первой же, когда улыбалась ярко и светом искрилась почти ослепляющим. северус думает, что она тени разгоняет его: из памяти стирает ругань отца, бутылки разбитые и вскрики матери. лили за руку его держит крепко — и никакая тьма достичь не способна его. лили — солнце, без которого существовать он не способен больше.

но в подземельях слизеринских солнца не видно. в них обитают тени.

лили говорит, что он хороший, но северус ей больше не верит.

северус глазами щенячьими на люциуса смотрит преданно, в большом зале в компании мальсибера и эйвери появляется стабильно. солнце его меркнет, не достигает подземелий. а он так отчаянно найти пытается место своё в сырой темноте. лили губы искусывает до крови, шепчет, что в компанию он ввязался паршивую; северус отмахивается, губы гнёт в насмешке. лили остановить пытается его, но слышит в ответ лишь «отпусти, грязнокровка».

лили уходит с джеймсом молча; она и сама в него уже не верит.

а северус просто не знает, как жить без своего солнца.

---

каюсь, захотелось покопаться в чувствах этих двоих. пары в нормальном понимании тут не будет, это скорее что-то недо_дружба_отношения. но зато будет много стекла, эмоций и предательств. внешность можно попытаться сменить, но приходите обсудить, потому что я ворчливый и хочу что-то вот схожее по типажу. залетай в гостевую или сразу в лс.

---

от поттера:
Джеймс ветреный, сорвиголова, себе на уме, не всегда дружащий с головой и рассудком, но Лили он любит всей душой, даже несмотря на то, что несколько лет метался между чуствами к ней и Нарциссе Блэк. При всех своих недостатках он однозначно романтик, готовый заваливать свою женщину подарками и цветами, отличный семьянин, любящий муж и отец, который за жену и сына готов оторвать голову любому, кто посмеет покуситься на них.  Очень-очень жду свою чудесную жёнушку и любимую девушку, без которой жизнь Сохатого мрачна и скучна, как без ясного солнышка. Давай наполним взаимоотношения Лили и Джеймса яркими красками, сыграем свой вариант пары этих двоих?

Пример моего поста

[ ОТ ЗАКАТА ДО РАССВЕТА Я БЕЖАЛ ЗА ТВОИМ СИЛУЭТОМ ]
ЗАДЫХАЯСЬ, НЕЗАМЕТНО, БЕЗ ТЕБЯ И С ТОБОЙ
•  •  •  •  •  •  •  •  •  •  •  •  •  •  •
не меняется боль

утробно-яростный рык наружу рвётся — пальцы марлин ласковые в волосах не_помогают вовсе — в комнате девичьей слабым эхо отдаётся от стен, до костей пробирает холодом ледяным, смертоносным. не вздрагивает никто — только касания мягкие становятся вялыми более, сонными. злость лавой разжаренной в венах кипит, выхода требует в тёмном_диком желании мести, но он с места не двигается, вслушиваясь в дыхание размеренное, спокойное; позволяя крови закипать до предела. грёбанная беллатрикс совсем уже с катушек слетела, раз думает, что нападки её на марлин с рук ей сойдут так легко. сил не хватило в глаза ему лично взглянуть и повторить как сильно ненавидит его? не хватило храбрости все те балы снять с него?

беллатрикс бьёт по месту слабому его.

(по марлин)

и в цель попадает точно.

сириус из кольца рук девичьих вылазит осторожно, замирает на мгновение, когда марлин во сне переворачивается, обнимая одеяло так же, как пару мгновений назад обнимала его самого. блять. сириус хочет остаться, вновь согреться её теплом, мягко касаться шелковистых волос, отгоняя ночные кошмары... имя кошмарам сегодняшним её — беллатрикс, и её не отогнать так легко, как обычные сонные бредни. одеялом аккуратно укрывает марлин, а после из комнаты выходит тихо, пока в гостиной гриффиндора снова бушует вечеринка. сириус на поздравления с победой в сегодняшнем матче кивает невнимательно, мимо друзей проталкивается к выходу, едва внимание обращая на выкрики джеймса. позже.

ему успеть до отбоя нужно найти беллатрикс, чтобы повода лишнего ей не дать вновь балы с них снять. весь блядский месяц цеплялась она к марлин по поводам самым безумным, снимала с факультета их балы буквально за каждую мелочь в отместку за купание в холодной реке. или то, что было до этого..? у сириуса лава обжигающая вместо крови течёт, выжигает мысли лишние_посторонние.

но не мысли о беллатрикс.

она грёбанным паразитом засела в его голове;
и ни одним зельем не вывести её.

(он пытался)

искать её не приходится долго — силуэт замечает тёмный чуть поодаль полной дамы, по пятам следует тихо под заинтересованные взгляды портретов. они выходки ждут очередной, хоть чего-то, что разбавит их пресную жизнь. у сириуса — взгляд яростный и желваки играют на скулах; у сириуса — абсолютное отсутствие настроения на выходки, только на чёртово убийство. она ведь наверняка бродит тут в ожидании гриффиндорцев выпивших. или только марлин? внимания не придаёт тому, что силуэт её угадывает безошибочно даже в полумраке коридоров, на чутьё животное списывает, пусть и знает, что не доступно оно ему в теле человеческом. так проще. так безопаснее.

поворот за угол, и в паре шагов от неё останавливается — дистанцию держит, не доверяя собственному телу_мыслям после случая того у реки. он, блять, не должен был её целовать. не тогда, не так, не её. будто мыслей навязчивых мало было ему после раза того в астрономической башне; мало желания блядского вновь ощутить её вкус и образов откровенных_порочных_запретных, как только глаза прикрывал на мгновение в ванной. грёбанная, грёбанная беллатрикс.

и плевать, что в поцелуе том виноват был он сам.

она всё это начала.

оправдания детские//глупые дыхание позволяют перевести на пару секунд, вспомнить отчего на самом деле кипела кровь — не от поцелуя того, а от поведения беллатрикс придирчивого излишне к марлин, даже если во внимание брать отношение её к полукровкам. или это всё паранойя блядская его после слов тех у реки о том, что марлин она причинит боль? он не позволит втягивать её, не позволит мишенью ей быть на пути у безумной кузины. но что если он уже опоздал?

чёрта с два!

— за что с меня снимешь баллы, беллатрикс? — голос его напоминает рычание утробное_низкое; голос его тонет в мертвенной тишине коридоров. но она слышит его — сириус знает, улавливает мимолётное изменение в походке, дыхании. — скидывание в реку проступком не является, я проверял. то, что было до этого, тоже.

о поцелуе не вспоминает намеренно, будто не значит он ничего.

сириус «будто» вычёркивает мысленно, ставит кляксу чернильную поверх него — о поцелуе не вспоминает, потому что не значил он ничего абсолютно. просто очередная шалость, способ беллатрикс вывести из себя сильнее ещё, раз оказалась у него на пути, словно реки одной недостаточно было. и себе врёт убедительно настолько, что верит в это почти — только тело чёртово протестует, напоминая о правде. сириус игнорирует и его вместе с правдой.

— но тебе же это не мешает, правда? или ты только с марлин балы снимаешь необоснованно? — сириус шаг к ней делает, а затем и второй, запирая их в клетке тесной, несмотря на огромное пространство коридора. — тогда себя тоже стоит оштрафовать, ты ведь стоишь слишком близко ко мне, — руку вверх поднимает, разгибая один палец в счёте, — юбка выше гораздо колен, — взглядом намеренно медленным обводит ноги её и языком цокает в тот момент, когда палец разгибает второй. — а отношения так вообще в хогвартсе запрещены, так что снять нужно ещё и с рудольфа, раз уж мы заговорили за антиморализм, — пальца ещё два разгибает, пока взгляд его насквозь прожигает.

ей не стоило трогать марлин.

потому что за неё сириус в клочья разорвёт даже кузину.

особенно её.